Заманивая к алтарю - стр. 15
– Глупости! Мы знакомы всего несколько часов. К тому же я даже не знаю, как его зовут.
– Вот это номер! – восторженно запрыгала передо мной Дашка и захлопала в ладоши. – Ну ты, мать, даешь. Быстро это у вас получается. А выйти за него замуж он еще не предлагал?
– Предлагал, – честно призналась я, поражаясь проницательности дочери – в кого это она?
– И что ты ему ответила?
– Что подумаю.
– И то слава Богу, – с облегчением перевела дух Дашка. – А то все меня пилишь да укорами изводишь. А сама-то, ишь, седина в голову, бес в ребро!
– Дашка, не испытывай судьбу, жалеть не буду, а рука у меня, ты знаешь, тяжелая, – притворно пригрозила я и обречено отошла от шифоньера. – Лучше помоги наряд подобрать.
Еще битый час ушел на мою экипировку. Дашка старалась так, будто собирала меня то ли на войну, то ли в последний путь, что, в принципе, было одно и то же. Наконец, ее старания увенчались успехом. Я с удовольствием крутилась перед зеркалом, придирчиво разглядывая себя со всех сторон. Рядом с нахмуренными бровями застыла Дашка, насуплено созерцая дело рук своих.
– Чего-то не хватает, – озабоченно бормотала она себе под нос.
На мой взгляд, хватало всего. Разве что молодости и задора было маловато. А так сооруженный совместными усилиями симбиоз белого брючного костюма (верх) и дашкиной длинной черной юбки (низ) смотрелся на мне весьма неплохо. Ходит же мой кавалер в пиджаке в самую жару, а мне нельзя, что ли? Да и вечеру прохлада опускалась на город. На ноги я планировала натянуть черные босоножки, купленные по случаю пару недель назад. Как говорится, сойдет для сельской местности.
Тут Дашку осенило, она с силой хлопнула себя по лбу, так, что я испугалась за ее здоровье, прежде всего, умственное, и легкой ланью умчалась в соседнюю комнату. Вернулась оттуда, держа в руках свою заветную шкатулку с драгоценностями. Вывалив содержимое шкатулки на кровать, дочка с ногами забралась туда же и стала рыться в образовавшейся кучке. Она сразу выбрала и решительно отпихнула в сторону все золотые и серебряные изделия, словно не доверяя мне. Может, боялась, что я растеряю их в порыве страсти?
Я присела рядом и молча наблюдала за ее поисками, искренне недоумевая, почему благородные металлы нисколько не заинтересовали Дашку. По опыту я знала, что в такую минуту лучше не вмешиваться, и потому стоически хранила молчание. Наконец, Дашка издала торжествующий вопль и, выудив из кучки какую-то дешевую побрякушку, прилепила ее к моему жакету с левой стороны.
Я встала и подошла к зеркалу. В то же мгновение и из моих уст вырвался громкий вопль неподдельного ужаса, левая рука изогнулась в непроизвольных конвульсиях, правое веко задергалось. На безупречно белом жакете нагло восседала невообразимо жуткая тварь, отдаленно напоминающая паука.
– Что это? – трясущейся конвульсивной рукой я указала в зеркало.
– Неплохо, да, – зеркало отразило широкую улыбку Дашки, которая выглянула из-за моего плеча. – Это мне подарили. Кажется, сколопендра или саламандра. Нет, фаланга, вот что это такое. Как живая, правда? Сходство невероятное, даже волосики как настоящие. А что ты хотела, последний писк моды.
– Скажи спасибо, что у меня нервы крепкие, а то бы ты сейчас услышала последний писк своей мамочки.
Пресловутая фаланга со стороны выглядела как живая, хотя я и не была до конца в этом уверена. Никогда мне не доводилось встречать живых фаланг, равно как и дохлых, поэтому я могла и ошибаться. В любом случае, тварь нагнала на меня страха. Зато она могла послужить надежным оберегом. Вряд ли какой насильник, даже самый отъявленный негодяй, решится наброситься на женщину, на груди у которой восседает этакая крокозябра. Я не сразу рискнула дотронуться до фаланги рукой, а когда переборола охватившее меня отвращение и дотронулась, то поняла лишь, что сделана она из какого-то металла, покрытого золотистыми ворсинками.