Заложник страсти - стр. 23
Но образ Сафоры захлестнул его с новой силой. Поправляя сбившуюся золотую цепь, он подошел к окну, откуда были видны огни в южной башне, где поселили гостей из Брабанта.
- Попадешься мне когда-нибудь, - прошептал Марко и захлопнул ставни.
11. 10
Когда принц Марко ушел, я ощутила усталость и опустошение. Так всегда бывает после применения магии подчинения. О! Этот древний дар моего рода не раз помогал мне. Сейчас он снова пришел на помощь, чтобы поставить на место заносчивых Капра, напугать их. Но сколько же сил он забирает… Да и принц Марко сопротивлялся, словно дикий зверь. Мне стоило огромного труда удержать его на привязи.
Николетта проскользнула ко мне, поднося воду и финики.
- Не хочу есть, - сказала я, - дай только воды.
С наслаждением напившись, я отослала служанку готовить постель, а сама отдыхала, глядя в потолок. Каков наглец! Полез на меня, как на деревенскую девку! Я усмехнулась, вспоминая лицо принца Марко, когда ему приказано было остановиться в шаге от цели. Но вместе со злорадством нахлынуло и другое чувство.
Я приказала ему раздеться. Да, и для того, чтобы унизить, но не только. Мне и правда хотелось посмотреть на него, и я уступила этой слабости. Желание показалось таким невинным, совсем безопасным, но сейчас стоило закрыть глаза, как я видела принца Марко в полутьме комнаты, наполовину обнаженного, показывающего мускулистый торс, сильные руки и плечи. Он был красив, как старинная статуя – выточен без упрека. И как я не пыталась, но дрожь сладострастия пронзала тело, достигая души. Ах, безумная Сафора! Ты видела многих мужчин, почему же тебя так пленил этот?
И сама себе я отвечала: потому что никогда не видела таких красивых.
И еще он был молод и дерзок. Неужели я превращаюсь в старуху, которая пленится юнцом? Самое страшное, что может испытать женщина – это поздняя страсть, как гроза в конце осени.
Со страхом я огладила свои груди, живот, плечи – нет, я не старуха, и долго еще ею не стану. Мое тело так же крепко, как в молодости. Душа – да, душа старела быстрее. Больше душевных ран – больше сомнений и осторожности. И поэтому я не поддамся страсти, не уступлю пагубному влечению.
Со вздохом перевернувшись на живот, я увидела брошенную Марко камизу. Рука потянулась быстрее, чем я успела что-то подумать, и вот уже моей кожи коснулся тяжелый холодный шелк – потек между пальцев, как черная вода. Я была одна и позволила себе еще одну слабость – зарылась лицом в рубашку, вдыхая мужской терпкий запах. От Марко Капра даже пахло, как от дикого зверя, но этот запах не показался мне противным – наоборот. Я снова легла на спину, закрыла глаза и провела шелком по щекам, по губам, по шее и груди… Шелк, хотя и хранил запах своего хозяина, был холодным. А руки принца были горячими. Они обожгли меня одним прикосновением.
- Госпожа, можете укладываться спать, - позвала меня Николетта, и я отбросила черную камизу так быстро, словно меня застигли за воровством.
Но служанка ничего не заметила, а я почувствовала себя глупо. Сафора сошла с ума, играя с рубашкой иллирийского козла!
А вот с ним самим играть было забавно…
В эту ночь я засыпала с улыбкой и долго вертелась в постели, испытывая давно забытое волнение, словно ко мне вернулась юность.
Утро я встретила отдохнувшей, свежей и веселой, и даже со служанками шутила, чем они были несказанно удивлены.