Заложница Лютого - стр. 25

Первое время я думала о побеге постоянно, один раз даже почти получилось, но это было очень глупо и необдуманно с моей стороны. Ведь если бы у меня даже получилось сбежать, этим я сделала бы хуже только отцу. Лютый в таком случае обязательно отыгрался бы на папе. Мне остаётся молиться и надеяться о том, что отец вернёт крупный долг хотя бы на десятый день, если в ближайшие два дня у него это не получится.

Когда монстр позволил мне прогуливаться, охранник не спускал с меня своего взгляда первое время, сейчас он даже не смотрит особо в мою сторону. Видит, наверное, что я смирилась со своим положением.

Больше Лютый не бредил, но те слова до сих пор часто всплывают в моем сознании. 

«Что ты нёс, Лев Григорьевич?! Что значит, ты останешься здесь?.. Ты родишь?.. Очень надеюсь на то, что у него была галлюцинация на фоне горячки, и со мной это никак не связано! Как там чувствует себя моя мамочка? Из-за преступных связей отца у мамы сейчас сердце разрывается! Скорее бы весь этот кошмар закончился!»

Из дома вышла Оля, обращается ко мне:

- Лев Григорьевич велел передать, что ему нужна ваша помощь, – проинформировала меня и зашла обратно.

Павел, словно моя тень идёт за мной. Пыталась пару раз от скуки пообщаться с громилой, но он такой неразговорчивый, что мне иногда кажется, его словарный запас ограничивается словами – «Понял Лев Григорьевич. Сейчас, Лев Григорьевич. Ты можешь помолчать?!».  Последнее обращение обычно звучит из уст громилы в мой адрес!

- Вы звали меня? – вошла в спальню к мужчине, спрашиваю его. Никому не представить, какие силы мне приходится каждый раз прилагать, чтобы заставлять себя нормально общаться с этим бандитом. 

- Сейчас принесут твой телефон, позвонишь отцу! Хочу, чтобы ты его спросила о том, как продвигаются его успехи с поиском денег! - смотрит внимательно за моей реакцией, произнеся это.

- Хорошо, я всё поняла, – ответила ему. Маленькая, но всё же радостная новость, сама очень хочу задать этот вопрос папе!

- Павел, принеси ее мобильный телефон,  – скомандовал главарь своему послушному верзиле.

Спустя минуты две-три, охранник вернулся с моим сотовым. Передал мне его в руки, и присел на диван.

- Ты пока выйди, - кивает Лютый на дверь, обратившись к телохранителю.

- Понял, Лев Григорьевич!

- Звони! – как только громила вышел из спальни, грубиян повелел мне набрать папе. - Что смотришь на меня? Звони! Поставишь на громкую связь, поняла меня?!

 – Да, поняла.

Так необычно держать свой телефон в руках, такое чувство, будто я отвыкла за семь дней от него. Захожу в журнал вызовов, звоню родителю. 

- Да? - после третьего гудка берет он трубку.

- Папа! – так радостно слышать его голос. Проглотив стоящий в горле ком, я отвернулась то Лютого и позволила литься слезам. Не думала, что расплачусь, считала себя сильнее.  

- Дочка! Ангел мой! Наконец-то! Как ты моя девочка?! С тобой нормально обращаются?! Надеюсь, они тебя не обижают?!

- Как они могут хорошо обращаться со мной?! Ты же сам понимаешь, что это за люди! – захлёбываясь собственными слезами, отвечаю родителю. На Лютого не смотрю.

- Уже нашёл большую часть суммы, послезавтра мне обещают дать в долг недостающую сумму! Прости дочка! Во что я тебя впутал?! Если бы я знал, что всё обернётся подобным образом…