Заложница любви - стр. 20

-Не надо, ты испортишь макияж, - тут же одернула меня подруга строго, а я видела, что ее глаза тоже подозрительно блестят.

Кадира значительно быстрее оделась в праздничную абайю и накрасилась. Она выбрала свой любимый светло-бирюзовый, сочетаясь с моим нежно-небесным.

И вот мы были готовы, чтобы ехать в особняк жениха. Там планировалась церемония и торжество. Когда я вышла, еще сильнее дрожа от волнения, то Дамир и отец замерли. Папа не сдержал слез, которые заблестели в его глазах, а брат широко и нежно улыбнулся.

-Дочка, как же ты похожа на маму! Такая же красавица! – произнес Эмирхан, подходя ко мне.

Я стала глубже дышать, чтобы успокоится. От его слов спазм в горле не давая ни говорить, ни дышать.

-Спасибо, папочка, - все же смогла я выдохнуть, уже утопая в объятиях отца.

-Дезире, мы с отцом поедем на первой машине, а ты с Кадирой за ними. Замыкать колонну будет охрана, – сказал Дамир, возвращая нас к реальности. Мне совсем не хотелось опаздывать.

-Конечно, - кивнула я, как могла сдержанно, а подруга взяла меня за руку в поддержке.

Мы вышли из дворца, и пока рассаживались по машинам, я так и стояла, не выпуская руку Кадиры. Цеплялась за нее, чтобы успокоится.

-Все будет хорошо, не волнуйся! Совсем скоро ты будешь замужем и счастлива! – шептала она мне.

-Самая счастливая, - выдохнула я, - скоро я буду самой счастливой женой Вазиля!

-Да, - улыбнулась подруга, - совсем скоро.

И вот мы ехали в белом лимузине, медленно и вальяжно выруливающими в колонне машин по улицам к дому жениха. Сердце стучало как ненормальное, а я могла думать только о женихе. О том, как тот обрадуется, увидев меня, о том, как посмотрит, как мы станем мужем и женой, как поцелует…. Дальше я даже боялась мечтать, понимая, что не выдержу.

«Он скоро будет моим мужем! Нужно подождать совсем чуть-чуть!»

Машина плавно ехала, я вся была в своих мечтах, как вдруг Кадира начала обеспокоенно всматриваться в мелькающие за стеклом улицы. Ее лицо все сильнее становилось тревожным.

-Дезире, нас не туда везут, пробормотала она тихо,- я знаю, где дом Вазиля. Это другая дорога.

И тут, словно в подтверждение ее слов в салоне, отгороженном от водителя, мы ощутили сладковатый фруктовый запах.

-Нет, - выдохнула почему-то испуганно Кадира, и не успели мы даже что-то друг другу толком сказать, как обе отрубились.

Когда я очнулась, то медленно открывала глаза, ощущая странный вкус во рту и понимая, что машина все еще едет. Со стоном я приподнялась на локтях, озираясь по сторонам.

-Кадира, - выдохнула я тихо, не видя подругу.- Кадира! – уже громче позвала, но я была в салоне лимузина одна.

-Кадира! – уже закричала я, чувствуя все сильнее нарастающую панику. Огромное и тяжелое платье со шлейфом мешало двигаться, когда я попыталась открыть дверь, чтобы выпрыгнуть, понимая, что ничего хорошего не может быть во всем происходящем. Но все дверцы были заблокированы.

«Я не могу поверить! Это не может быть правдой! Этого просто не может быть! Только не сегодня!» - в отчаянии думала я, пытаясь найти выход и открыть дверь машины. Вырваться отсюда. Но ничего не получалось. Вдруг лимузин медленно остановился, и двери разблокировались. Я тут же порывисто распахнула дверь и попыталась выбежать, но это было так неуклюже во всем моем одеянии, что совершенно не получилось. Даже наоборот, меня вытащили мужские руки, и я озиралась по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь. Внутри еще была надежда, что это дом Вазиля. Но поняв, что никого из родных нет, и жениха тоже с его родными, я попыталась бежать, но так медленно, так неуклюже, что совершенно не составляло труда догнать. Меня сразу зажали в кольце мужских рук со спины и поднесли к месту, где стоял лимузин. А я поняла, что нахожусь в шикарном внутреннем дворе дворца. Я продолжала вырываться, как могла, но мужчине было все равно, он держал мертвой хваткой. Вдруг на площадку, где мы находились, навстречу вышла изящная красивая, но очень молоденькая девушка в достаточно откровенном наряде наложницы, как я привыкла и видела в детстве. Она подошла ко мне очень близко и внимательно молча разглядывала некоторое время, затем ее личико презрительно скривилось, и она произнесла стервозным голосом: