Залечь на дно в Подольске - стр. 6
А потом повторяется. Снова и снова. Пока ты ходишь у них на поводу. Ведь ты не меняешься. Меняются лишь мужчины вокруг.
Так что, химичьте, когда химия зашкаливает. Ярко, сочно, опасно. Чтобы стекла запотевали. Чтобы стены трещали и ломалась кровать. А как осядет, стирай испарину одним махом, открывай окно настежь и вдыхай новый день. Там своя химия – химия жизни. Она куда острее и забористее, чем привязываться к мужчине. К его рукам, запаху или крепкому заду. И выдавливать из него потом то, что он дать тебе не может…
Я сделала глубокий вдох, расстерла ладони и положила их на лицо.
Многие так или иначе вращают конечностями по утрам, в преддверии нового дня. Кто-то даже разоряется временем на полноценную разминку. Речь не о зожниках, йогах и прочих фанатиках, зацикленные на медитациях, где чрезмерное внимание к своему здоровью – та же болезнь. Чрезмерное внимание к чему бы то ни было – в принципе, патология. Жаль, что приходишь к этому только через знатный букет хронических…
Но про хроники – чуть позже. Я сейчас про тех, кто знает важность разминки для тела, но напрочь забывает про лицо. А там тоже мышцы. Которым присуща как тонус, так и атрофия.
Самая действенная профилактика заломов и морщинок на лице – поцелуи. Глубокие чувственные. Проникновенные. Они предотвращают преждевременное старение. При условии, что поцелуи эти действительно от и с любимым и желанным человеком. Суррогат не работает, – лучше уколите ботокс.
Я оставила след за ночь распухших губ на стекле и снова провела пальцами по щекам и линии подбородка, уже воочию представляя, как они будут шелушиться к вечеру. «Нужно идти» – проговорила я вслух. Нужно еще изучить район, как минимум на предмет хорошего косметолога.
Когда я обернулась, его уже не было. Лишь дотлевает остатки непотушенной сигареты в переполненной пепельнице.
Зачем? – подумала я, вглядываясь в движения блуждающего дыма. Мы так стремимся освободиться от запретов, от затертого целомудрия, от навязанной обществом морали, что пожираем тела друг друга с тем же рвением, что отправляем души в ад. Это ли сила духа? Это ли свобода в самом деле?
Свобода. Свобода. Все как помешались на этой «свободе».
От кого освободиться-то хотим? От чего?
Мы изначально рождаемся в путах биологических несвобод. Общество столетиями создавало структуры, в которых возможно существование в интеллектуально техническом блаженстве. А здесь это тотальное стремление к свободам… К каким свободам, в самом деле? Что с ней делать-то, если пара – другая часов свободного времени превращается в муки тотальной скуки? Куда вы скатитесь, потакая этим биологическим путам? Неужели, на примере собственной похоти не понятно?
Мы ее-то обуздать не в состоянии. Что говорить, – дай нам вседозволенность? Полагаться на естество человеческой природы – доброте и состраданию? Столько таких полегло и повесито?
Не взаимопомощь, а каннибализм был нормой человеческого общества в естественных природных условиях. Истинная доброта и гуманность проявилась именно в тот момент, когда заложили первые намеки на социальные структуры. В этом и было проявление человечности. Истинной разумной силы.
А та сила, что позволила тебе сегодня избавиться от навязанных авторитетов и сбежать от чего-то, что порядком приелось, к чему-то, что пока ново, а потому и приятно, способна с той же мощью истощить и растлить тебя, прежде, чем решит подарить тебе завтра новое зачем.