Закрытый сеанс - стр. 3

Едва не выплюнув на пол желудок, я закашлялась от нестерпимой боли в груди, после чего завалилась на спину, и меня поглотило мерзкое, цепляющееся ко мне, словно клей, красное месиво.

Корчась и плача, я не сразу заметила, как эта жижа начала пузыриться, закипая прямо подо мной. Тело сгорало медленно. Боль полыхала снаружи и внутри, а затем она вдруг прекратилась.

Тогда же я увидела карточку-приглашение на игру, плавающую на кипящей поверхности…

Проснулась я с криком, едва дыша от страха. Сразу включила лампу, стоящую на тумбе рядом с кроватью. В глаза бросилось приглашение на игру «Мафия», которое накануне пришло по почте. Я просила себя успокоиться, но сердце продолжало бешено колотиться в груди. Казалось, что воображение сошло с ума из-за чертовых приглашений – черных карточек с текстом, стилизованным под кровавые надписи.

Мама ворвалась в комнату, даже не постучав. Она выглядела не просто встревоженной неожиданным ночным пробуждением. На ее лице застыла такая жуткая гримаса, что мне стало не по себе.

– Что с тобой?

– Кошмар приснился, – ответила я, не желая вдаваться в подробности сна.

Мама довольно впечатлительная, она всегда верила во всякие приметы. Приснись ей подобный сон, она бы сочла его дурным знаком, предвестником надвигающейся беды.

– Ты так кричала… Запомнила что-нибудь?

– Вроде нет, – соврала я, а тело продолжало содрогаться от страха.

Я потянулась к лампе и, не дожидаясь, пока мама уйдет, выключила свет. Уже в темноте она пожелала мне спокойной ночи и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Думаю, если бы она громко стукнула ею, мое сердце просто бы разорвалось.

И тогда мне бы не пришлось проходить через предстоявший ад.

Сейчас, сидя в допросной комнате в окружении двух полицейских и частного детектива, я нахожу это воспоминание безумно приятным по сравнению с тем, во что превратилась моя жизнь после игры.

– Через несколько дней годовщина трагедии, – начинает один из мужчин, тот, который представился главным следователем. – Три года – долгий срок для преступлений подобного рода. У вас есть идеи, почему именно сейчас?..

– У меня? – переспрашиваю я, не поднимая головы.

– Вместе со ссылкой на трансляцию нам пришло кое-что еще, – подключается к разговору детектив.

Из них троих он единственный буквально источает спокойствие, но даже это не способно унять мою тревогу.

– Прочесть вам вслух или хотите посмотреть сами?

– Прочтите, – коротко отвечаю я и замираю на неудобном стуле, боясь пошевелиться.

– «Покажите ей!» – почти шепотом произносит он содержание послания. – Есть идеи, почему они хотят, чтобы вы это увидели?

– Идеи?..

Взглянув на сидящих передо мной мужчин, я в очередной раз поражаюсь тому, насколько по своей природе беззащитен человек. И насколько перед этим делом беззащитна конкретно я.

Спустя три года, в течение которых мне пришлось пережить несколько судебных заседаний и пройти полноценный курс психиатрической реабилитации, я все еще заложник игры. Потому что организаторов никогда не устроит ее результат и им никогда не будет достаточно того, что уже случилось. Сколько бы жизней ни унесла прошлая трагедия, они никогда не откажутся от еще одной.

– Взгляните на экран, – протягивает мне телефон следователь. – По-вашему, на каком этапе сейчас игра? Сколько у нас времени?