Закрытый поселок - стр. 3

Зал загудел.

– Тихо, тихо! Мы сегодня собрались, чтобы обсудить и проголосовать, допустимо ли такое попущение, – произнес Михаил Андреевич. – Если мы их отпустим, как это отразиться на нашем будущем, наших принципах? Если не отпустим, то, как мы сможем отстоять наш поселок и право на нашу автономию?

Зал снова зашумел. Старшина поднял руки. Шум мгновенно стих.

– Я хочу, чтобы высказался каждый из членов совета.

Он махнул своему заму, приглашая говорить, а сам сел. Алешин встал, зачем-то отряхнул рубашку и странно кивнул, видимо, в знак приветствия.

– Дорогие односельчане! – начал он. – Также рад приветствовать вас на собрании! На мой взгляд, образование очень важно для развития наших детей, для возможности дальнейшего развития поселка. Но, когда мы с Михаилом Андреевичем создавали это место, мы договорились и обещали нашим первым поселенцам. – Он махнул в сторону остальных членов совета. – Что мы сведем к минимуму контакты с агрессивной внешней средой. “Минимум” подозревает то, что жизненно необходимо: сложные операции, закупка продуктов, расчёты за энергоресурсы. Но не образование. Наших детям не нужен диплом. У нас работает каждый, и не важно сдал он экзамены или нет. На мой взгляд, позволив нашим детям выезжать в школу, мы развяжем им руки! Это будет начало конца нашего жизненного уклада!

Послышались одобрительные возгласы, большинство жителей закивало. Алешин сел. Встал мой отец.

– Добрый вечер! Я приехал сюда одним из первых. И моя дочь в числе выпускников. Я всеми ногами и руками против контакта с агрессивной средой.

Отец глазами нашел меня в толпе и строго посмотрел, будто я спорила с ним. Я опустила взгляд и разочарованно вздохнула. А чего я ее ожидала?

– Я не хочу, – продолжил он, – чтобы моя дочь выезжала за пределы поселка, чтобы она подвергалась опасности, училась дурному за нашими стенами. Однако я не вижу другого выхода. Как нам избежать вмешательства городских властей, если мы не дадим детям сдать экзамены?

Мое сердце забилось быстрее, почувствовав надежду. Отец пользовался авторитетом, и его слова могли иметь вес.

Следующие члены совета высказывались кратко, и в целом были солидарны либо с Алешиным, либо с отцом. Лишь один из членов совета – дед Макар, одинокий добродушный старик с конца Продуктовой улицы, высказался по-другому.

– Добрый вечерочек! Я лично не против, чтобы дети сдавали экзамены как положено. И не только из-за угроз в адрес нашего поселка. Если экзамены сдадут положительно, то это будет только плюс в нашу пользу. Значит, наша школа работает хорошо. Значит, мы правильно организовали наш уклад. Позволив один раз в год выезжать выпускникам за стены, мы сократим уровень недоверия и контроля над нашим поселком со стороны государства.

Полина Романовна кивала в знак согласия после каждого предложения. Дед Макар заслужил аплодисменты, большинство поддержали его мнение. В зале поднялась рука, и один из работников фермы (не помню, как его зовут), спросил:

– А почему нужно ехать сдавать экзамены именно в город? До Александровки здесь ближе.

Я поморщилась. И кто его просил задавать этот вопрос. Я хотела посмотреть именно на город, Александровка представлялась мне такой же, как наш поселок, только без забора.

– Я, – ответил ему Старшина, – конечно же, спросил об этом представителя комитета по образованию, с которым мне пришлось вести беседу. Он объяснил мне так. Ученики сдают экзамены не в своей школе. Одни едут сдавать в другую школу, а те – в первую. То есть меняются учениками. В нашей же школе сдавать нельзя, да и учеников у нас слишком мало для обмена. Поэтому нас присоединят к городским школам, где лишние пять учеников, в отличие от Александровской школы, не почувствуются.