Закон сохранения добра. Девять пьес для моего театра - стр. 7
приелись уж…
АНГЕЛ
Но, брат родной,
не лги хоть мне…
КАНДИД
(оправдываясь)
Ну, ладно… ни одной…
мне было не до них…
АНГЕЛ
А чем ты занимался?
Наивным грёзам предавался,
воздушные хоромы воздвигая…
А позже ими долго любовался…
КАНДИД
(пытаясь перейти на другую тему)
Жить надобно бесхитростно, играя…
чтоб так ж легко, когда пристанет срок,
почить, подобно как сурок,
жир накопив, впадает в спячку…
АНГЕЛ
(прерывая)
Господь с тобой!
Ты, как корова, прожевавши век свой жвачку,
идёт покорно на убой…
КАНДИД
А нет исхода, ангел мой…
«Хоть праведно живи, греши хоть непомерно —
конец один…» – говаривал Екклесиаст.
АНГЕЛ
И был он прав… Оно, хотя и верно,
но помни: «…щедро Бог воздаст…»
КАНДИД
(с насмешкой)
…отымет душу… тлену прах предаст…
разрушит триединство…
АНГЕЛ
Вижу бес
добротно поработал…
КАНДИД
Я и без…
всё разумел, как надо… Мне одно ж,
душевный страж, вдолби в порожнюю главу,
зачем вам души, коим грош
цена в базарный день?..
АНГЕЛ
Прости, прерву,
чтоб безотложно ты остановился,
посколь не в меру, брат, разговорился.
Слова – убогой мысли подаянье,
никчёмна медь… Ин, брат Кандид, молчанье…
(многозначительная пауза)
Мы – Ангелы – бесплотны, но и нам
есть хочется… (и часто, между нами)
А голод-то не тётка – знаешь сам —
вот кормимся идеями, желаньями, мыслЯми…
Но души… для гурманов, что скупцам богатство…
(с нескрываемой иронией)
Снедать их, кабы знал ты, вящее приятство…
(закатив глазки)
пиитовы ж душонки… Ты бы изумился,
как лакомы они…
КАНДИД
Да чтоб ты подавился!
АНГЕЛ
(смеясь)
Уймись… Да я шучу… глупец…
Не душеядны мы, как и Небесный Наш Отец…
Хотя б могли… конечно…
(перейдя на серьёзный тон)
Послушай-ка меня, жизнь быстротечна…
смерть тела оттянуть я не могу, но души
(как верят в то неглупые индусы)
мы – ангелы – способны сохранять,
а после повсеместно их переселять
в инакие: и вещи, и тела…
КАНДИД
Дела!
Но я – ещё не полный идиот,
Да и религия моя не признаёт,
что се возможно…
АНГЕЛ
Объясниться должно —
то делается, даб не искушать людей…
Дверь в комнату открывается и входит Ален.
А вот спаситель наш, наш лицедей…
Явление седьмое
Те же, и вошедший Ален, одетый в грязный, изрядно поношенный чёрный дождевик, и немного выпивши.
АЛЕН
(потирая промёрзшие руки)
Был труден день, а путь далёк;
вот к вам, друзья, зашёл на огонёк…
(Кандиду)
Насчёт дуэли я договорился,
ты б стопку поднести распорядился…
(пауза)
Но первым долгом… впредь всего,
представь, Кандид, мне гостя твоего.
Кандид и Ангел хранят молчание.
Аль мы знакомы?
(вглядываясь в лицо Ангела)
Не припомню что-то…
Молчите… Что? С пьянчужкой нет охоты
водить знакомство? Что ж, увы…
(Кандиду)
Я испаряюсь…
АНГЕЛ
Стойте!
АЛЕН
Погожу я…
АНГЕЛ
Вы, как всегда, и пьяны, и правы…
Но нету выбора… Садитесь… Что спрошу я?..
Ален усаживается в кресло.
(Актёру)
Вы секундант Кандида, сколь я знаю?..
АЛЕН
(вальяжно раскинувшись в кресле)
Да, господин хороший, исполняю
уже в четвёртый раз я эту роль…
Роль, право, грязная – всё ж, это не король,
но платят справно…
АНГЕЛ
Вот и славно…
Скажи, приятель, ты б хотел сыграть
трагедию: где будут чувства клокотать,
как лава в чреве пробуждённого вулкана;
где будут литься слёзы без обмана;
всамделишная кровь хлестать рекой?..
АЛЕН
Ишь, поворот какой…
А какова, мой благодетель, будет плата?
АНГЕЛ
Большая, шут! Хоть труппа не богата —
ти будет вечная уготовлЕна жизнь…
АЛЕН
(удивлённо)
Я не ослышался случайно,