Закон негодяев - стр. 3
– Аллейкума салам, – поздоровался черноусый.
– Ваалейкума салам, – ответил Курбан, – садитесь, гостями будете.
– Спасибо, отец. – Они, видимо, шли издалека. – Далеко отсюда до границы?
– Нет, один день пути, – спокойно ответил Курбан. В горах нельзя задавать лишних вопросов, он это хорошо знал и поэтому не спросил, зачем незнакомцам граница. Но как ему не нравились двое последних! Они, правда, молчали, отводя глаза, но он явно ощущал их смятение. «Почему они так волнуются? – удивился про себя Курбан. – Один из них кажется мне знакомым. Где я мог его видеть?»
– Скажите, – теперь снова обращался старший, говоривший на русском, – впереди есть какие-нибудь посты?
Он снял свою фуражку, под которой была огромная лысина, и, достав носовой платок, начал вытирать голову.
– Не знаю, дорогой, – пожал плечами Курбан, – война идет. Может, есть, а может, и нету.
Ох, как ему не нравились двое последних незнакомцев, даже не смотревших в его сторону!
– Ладно, – махнул рукой черноусый, – будь здоров, чабан, до свидания. Нам еще долго идти. А ты что, один пасешь свое стадо, не страшно?
– Я не один, – спокойно возразил Курбан, заметив, как насторожились сразу все пятеро, – у меня трое друзей. Шайтан и его братья.
Он ласково потрепал огромного волкодава за уши.
– Да, конечно, – засмеялся черноусый, – это настоящие помощники. Пойдем, – кивнул он своим спутникам.
И вдруг один из все время молчавших незнакомцев как-то резко поправил автомат и повернулся в сторону Курбана. И он сразу узнал этот характерный нос, эти губы, эти глаза. Перед ним стоял Армен, сын Вазгена, в доме которого он много раз бывал до этой проклятой войны.
– Армен, – непослушными губами произнес Курбан.
Парень замер, не решаясь повернуться в сторону чабана. Рядом кто-то передернул затвор автомата.
– Черт бы тебя побрал, старик, – с явной угрозой произнес черноусый, – напрасно ты узнал его.
Курбан обернулся. Он ничего не понимал. Внизу, в долине, шла ожесточенная война вот уже пятый год. И недавние братья-соседи – армяне и азербайджанцы – убивали друг друга, стараясь превзойти врага жестокостью и коварством. А здесь, высоко в горах, он вдруг встречает отряд, где двое азербайджанцев и двое армян куда-то дружно идут. Может, наконец наступил долгожданный мир? Это была его последняя мысль. Автоматная очередь прошила его тело, и он успел еще увидеть метнувшегося к нему парня.
– Все-таки не напрасно, – тихо произнес Курбан, – старый хлеб не забывается.
Он умер до того, как парень успел подхватить его. Шайтан с яростью бросился на чужака. Черноусый взревел, схватившись за руку.
– Стреляйте, – в отчаянии закричал он, – скорее! Это животное оторвет мне руку.
Напарник Армена, достав пистолет, быстро подошел к ним и почти в упор расстрелял Шайтана. Только после пятого выстрела собака отпустила наконец руку обидчика и, сумев проползти несколько метров, умерла у ног своего убитого хозяина.
– Проклятые идиоты, – закричал лысый, – зачем вы стреляли? Неужели нельзя было обойтись без этого?
– Он узнал одного из наших людей, – оправдывался черноусый.
– Да, – кивнул Армен, – он меня узнал. Был знакомым моего отца.
Они стояли над чабаном, почти касаясь плечами друг друга. В этот момент со стороны стада послышалось рычание двух оставшихся собак. Всем пятерым пришлось отстреливаться, чтобы не подпустить животных к себе.