Закон Кремля - стр. 8
А дальше случилось жуткое.
Полотняные штаны бандита практически мгновенно потемнели, окрасившись кровью. А из широкого разреза ткани в области паха вывалился кусок плоти, немного похожий на изображение, которое хулиганы всех миров рисуют на заборах.
Все замерли.
Когда любой мужик видит такое, у него непроизвольно возникает неприятный спазм ниже пупка, природный рефлекс организма, призывающий любой ценой не допустить подобного с ним!
А потом раненый закричал.
Страшно.
Не по-человечески…
Так верещит смертельно раненный заяц, пытающийся уползти от охотника… Детина смотрел вниз, на свой пах, бессильно наблюдая, как из распоротой ширинки бьет в землю серьезная струя крови, причем не ослабляя напора, – и орал жутким, противоестественным голосом, от которого даже у меня на спине холодный пот выступил.
Но я на мгновение быстрее других пришел в себя, что понятно: пройдет та секунда, и нас с Васькой, или кто он там на самом деле, убивать за такое будут крайне медленно и максимально больно. Потому я резко ударил ближайшего бандита ребром ладони по острому кадыку, выхватил из рук захрипевшего врага свой «Вал» – и начал стрелять, одновременно смещаясь за спину противника, схватившегося за горло.
Это оказалось нелишним, так как бородач пришел в себя практически одновременно со мной и тоже вскинул оружие.
И даже выстрелить успел.
Но не попал.
В отличие от меня…
Бородатый наверняка был самым опасным в кодле, иных в паханы не выбирают. Потому я ему, прикрываясь хрипящим бандитом, пуль пять или шесть в рожу всадил, не пожалев щедрой очереди и рискуя получить ответные подарки от его коллег по ремеслу.
И тут я тоже не ошибся.
Бородатый рухнул на землю с развороченной мордой, а по мне уже работали двое – один из АК, другой из обреза.
Очередь из «калаша» принял в себя тот, кого я по горлу пригладил. А второй, с двустволкой, не промахнулся, хренакнул с двух стволов. К моему счастью, дробью – пулю, думаю, мой навороченный бронекостюм с такого расстояния не выдержал бы.
А так меня тупо снесло с ног вместе с уже мертвым бандитом, поймавшим тушкой товарищескую очередь. Так мы и рухнули – я спиной на землю, плюс труп сверху на мне, что, впрочем, оказалось очень кстати, так как «Вал» я не выронил, продолжая работать из него даже в таком неудобном положении.
Автоматчика я снял очередью поперек груди, по-другому не вышло. Причем он, паскуда, успел пройтись из своего АК по прикрывавшему меня мертвецу, расколов его череп и забрызгав мне лицо чужими мозгами. Пришлось дыхание задержать, чтоб эту мерзость в себя не вдохнуть вместе с костяной крошкой, – и почти срубить с плеч голову бандиту с обрезом, всадив в шею врага три пули.
А потом у меня дыхалку перебило, так как двое копейщиков метнули в меня одновременно свои дрыны с острыми железками на концах. Вернее, в своего кореша, лежавшего спиной на мне и уже частично превращенного пулями в фарш.
Швыряли они свои копья неплохо. Метко и с нечеловеческой силой. Оба пробили труп насквозь и саданули меня в грудь и в живот.
Есть такая штука, как заброневое поражающее действие, когда, например, пуля броню не пробила, но сила ее удара причинила цели серьезный ущерб. От такого и кости ломаются, и органы разрываются, и если хорошо попадет, сдохнуть можно так же, как и от проникающего ранения.