Закон бумеранга - стр. 15
Девка почувствовала, что на горизонте замаячила прибыль и по-царски вложила в руку Финика дарованные ей деньги.
– Как знаешь, – буркнул он, высыпая их обратно в карман. – Мне надо, чтобы сегодня вечером в трактире собрались наши.
– Тебе надо, ты и собирай, – Жужу, шумно выдохнув, опрокинула содержимое рюмки в рот.
– Дура! – смачно ругнулся он. – Хорошие деньги предлагают, а ты выёживаешься.
В это время к ним подошёл степенный мужчина с необыкновенно честным выражением лица. Его глаза добродушно улыбались, глядя на завсегдатаев заведения. На фоне грязи и довольно неприглядного интерьера мужчина выделялся чистотой и даже изяществом своего наряда. Посетители испытывали к хозяину что-то вроде уважения, стараясь не учинять в таверне погромы, побои и дебоши, которые являлись частью местного колорита.
– Что пожелаете? – спросил он у Финика, поприветствовав его наклоном головы.
Финик постоянно поражался умению хозяина таверны одним жестом, выражением глаз возвысить любого, даже самого захудалого посетителя до уровня знатнейшей особы. Может, именно благодаря этому умению в таверну со всех концов столицы стекались толпы желающих позубоскалить, поиграть в покер или вист и выпить горячительных напитков.
В его таверне, как полагалось, были две половины: «чистая» и «грязная». В «чистой» половине, как требовал негласный устав заведения, трапезничали более состоятельные граждане, торговцы или заезжие гастролёры. Правда, «чистая» половина таверны отличалась от «грязной» лишь наличием замызганных жиром и приправами скатертей, наброшенных на грубо сколоченные столы.
– Вино, ваше фирменное, – важно заказал Финик.
В заведении подавалось виноградное сусло, которое начало бродить, но ещё не стало готовым напитком. Оно имело приятный сладковатый вкус и небольшую крепость. Как правило, такой напиток брали только зажиточные граждане. Обычный люд предпочитал, как и сидевшая рядом проститутка, более крепкие напитки, которые позволяли с нескольких рюмок отлететь в мир их грёз.
– Фи! Ни уму, ни сердцу, – услышав заказ, скривилась Жужу.
– Много ты понимаешь, – обиженно пробурчал Финик, а потом добавил более уверенным тоном, – ну что, соберёшь народ к вечеру, часам к девяти?
– Соберёшь, умный какой. А мне что за это будет?
Финику очень хотелось огрызнуться, но он решил сдержаться и примирительно сказал:
– Если дело выгорит, то нам хорошо заплатят, честное благородное.
Для наглядности он со всей дури ударил себя в грудь, слегка не рассчитав. От удара он поперхнулся и раскашлялся.
– Ладненько, ловлю тебя на слове, – вяло пробурчала Жужу, сползая со скамьи, – заплатишь.
Финик не успел прийти в себя, как её и след простыл.
– Вот влип, – зло прошипел он.
Услышав с чувством брошенную фразу, трактирщик сочувственно оскалился.
– Может, поесть что-нибудь? – вкрадчиво спросил он.
Недалеко изрядно подвыпившая личность, стряхивая пьяную слезу, чувствительно загнусавила:
Другая хмельная фигура баском подтянула:
Слушатели в полном восторге присоединились:
Пожилой завсегдатай, наиболее прочувствовавший глубокий смысл застольной песни, лихо топнув ободранным сапогом, пошёл в пляс. Протяжная песня усилиями профессионалов превратилась в танцевально-плясовую. Через мгновение к нему присоединились и остальные.