Заключенный №1. Несломленный Ходорковский - стр. 20
– И все! Я сразу все понимала, мне ничего не надо было больше, только бы не слышать этот полушепот… – смеется Настя.
– И вот он отходил в сторону, на меня не смотрел и говорил что-то тихо, потом еще тише, потом еще… Словно сам с собой говорит… – Паша тоже смеется, вспоминая чем-то недовольного отца. – И когда папа ругается, всегда трудно понять: зол он или нет. Потому что говорит сдержанно и тихо. И чем тише папа говорит, тем на самом деле он больше злится. Никогда не кричал. Может, где-то внутри, конечно, и бесился, но лично я вспомнить не могу, чтобы мы с ним ругались и он меня на место поставил бы… Такого не было. Вот, например, я его в 14 лет начал мучить всякими глупостями. Так, у меня возникла дурацкая идея написать статью в какой-то журнал на какую-то свободную тему, уже не помню, о чем. Я ему с серьезным видом об этом рассказал. Он выслушал, прочитал полудетскую статью и сказал: «Паш, знаешь, идея неплохая, но публиковать… публиковать пока не стоит…»». Да и потом, мои родители рано развелись, папа навещал меня из-за занятости раз в месяц. Так что у нас просто никак не получалось поругаться. Мы наслаждались общением друг с другом. Вот пытаюсь вспомнить, что-то такое серьезное, разборки какие-нибудь – и не могу… Были лишь какие-то мелочи, когда включался папин тихий голос…
Пожалуй, иных размеров недовольство Ходорковского не принимало. Ни разборок, ни ругани на повышенных тонах, ни уж тем более каких-либо санкций за провинность. Боже упаси…
По сути, Ходорковский воспитывал детей так, как воспитывали родители его самого – дети до всего должны дойти сами.
Насте он, например, указывал на такие банальные, на первый взгляд, вещи – не обманывать людей, даже таких маленьких, как Илья и Глеб, – это когда одному из них она сказала: «Не плачь, я дам тебе конфетку» – и обещание свое не сдержала. И он ее остановил и достаточно жестко отчитал: «Даже таких маленьких нельзя обманывать, они тебе верят».
По сути, Ходорковский воспитывал их так, как воспитывали родители его самого – рассчитывая, что дети до всего должны дойти сами, а он со своим авторитетом вмешиваться не будет.
– Паш… Давай-ка ты сам решай, как, и что, и куда, а я твой выбор в любом случае поддержу, – говорил он сыну, когда тот выбирал сначала специализированную среднюю школу за рубежом, а потом вуз. И хоть выбирали они школу, а потом и вуз вместе, но попытки сына все же спросить совета у отца – куда же все-таки идти – натыкались на следующее: «Ни фига, ты должен принять решение сам. Итак, какая школа из просмотренных тебе подходит?»
– Этот постулат папы – все основные жизненные решения дети должны принимать сами – меня всегда бесил, когда я был помладше, – говорит Паша. – Потому что хочется, чтобы родитель сказал конкретно, что нужно сделать, посоветовал что-то определенное. Он постоянно говорил: «Твой выбор, твой выбор»… Только один раз сказал: «Ты знаешь, Бостон (там находится университет, основное направление которого – предпринимательство и менеджмент. – В. Ч.) – более академическое место, чем Нью-Йорк и Остин (более узкий – нефтяной профиль. – В. ¥.)». Вот это был единственный намек от него. Ну, и на том спасибо, – смеется Паша. – В целом же он всегда говорил: «Я не хочу нести ответственность за твои решения, вдруг тебе не понравится то, что я тебе посоветую». Сейчас понимаю: это не отмазка была. Просто хотел, чтобы дети весомые решения принимали сами. Что, наверное, правильно. Мне это в итоге помогло в жизни.