Заклятие счастья - стр. 22
Хмелев выбрался из-за стола. В коленках что-то хрустнуло, он поморщился и, слегка прихрамывая, подошел к пыльному окну. Выглянул на улицу, потом ткнул пальцем в стекло:
– Там вон ее машинка всегда стояла. Ездила всегда аккуратно. Что случилось тем утром?! Сорвалась на машине с дороги в море! Просто улетела, как ласточка!
– Вы хотите, чтобы я расследовал причины ее гибели? Причины аварии? Спустя восемь месяцев? Считаете это целесообразным? – усомнился Назаров.
Узкие плечи начальника полиции развернулись, спина сделалась прямой и сердитой.
– Не считай себя особо умным, капитан! – прикрикнул он на него через минуту. – Причина аварии установлена. Гололед, туман, лысая резина… Стечение обстоятельств. Просто стечение обстоятельств.
– А что не дает вам покоя, товарищ полковник?
– Мне? – Развернутые плечи Хмелева недоуменно поднялись, опустились и вдруг поникли. – Мне не дает покоя чувство вины, Назаров. Все чудится мне в этой аварии какой-то подвох. Видится какая-то причинно-следственная связь. Она ведь – Надежда – по моей огромной просьбе взялась за гиблое дело. Не хотела, видел, что не хотела, а взялась. Противное дело, глухарь стопроцентный. Тут бывалые мужики плечами пожимали. А я взял и ей его свалил, старый козел!
– Что за дело, Андрей Иванович?
Назарову вдруг стало интересно. А Хмелев внезапно замолчал. Стоял с опущенной головой и поникшими плечами спиной к нему и молчал. Потом вдруг встрепенулся, вернулся к столу, сел, снова положил ладонь на папку, будто на верность гиблому делу присягать собрался.
– За несколько дней до Нового года у нас пропали два молодых человека. С интервалом в три дня. Ушли вечером из дома и не вернулись. И никаких следов.
– Головкова вела это дело?
– Да. Я поручил, – его морщинистое лицо болезненно сморщилось. – Почему, спросишь, капитан? Отвечу… Она была очень кропотливой. Рыла там, где никто не мог додуматься рыть. Мелочи всякие подмечала, нюансы. Версии умела преподнести самые невероятные. Вот я и решил это дело ей поручить. Думал, что, может, она что-то углядит.
– Углядела?
– Не знаю, – признался Хмелев с болезненной гримасой. – Накануне своей гибели она долго засиделась в рабочем кабинете. Потом уже из дома со стационарного телефона звонила одному человеку, проходившему по делу свидетелем. Они о чем-то говорили.
– О чем? Его допросили?
– Умный самый, да? – фыркнул Хмелев без злобы, рассматривая мускулистого загорелого капитана, будто видел впервые. – Конечно, все ее звонки проверили. И со свидетелем тем встречались, и не раз. Только… Только он ничего нам нового не сообщил. Отрицать не стал, позвонила, да. Спросила, ничего не вспомнил ли за минувшие дни? Он ответил, что ничего нового сообщить не может по делу. Поздравил, мол, ее с наступающим Новым годом. Они простились, и все.
– Думаете, не все сказал?
– Не знаю, – нехотя признался Хмелев. – Откуда же мне знать-то, капитан?!
Повернулся влево, дотянулся до чайника с лопнувшей крышкой, стоявшего все на той же, десятилетней давности, тумбочке. Открыл крышку, проверяя наличие воды. Закрыл, щелкнул тумблером. Чайник с первой минуты сердито зашипел, затрещал. Он будто ежился изнутри, оттого что его – старого – снова заставили работать.
Хмелев достал из верхнего ящика тумбочки пыльный стакан. Дунул в него, потер по краю пальцем. Тут же швырнул туда щепоть заварки и, подперев щеку кулаком, стал ждать, пока закипит чайник.