Заклятие истинной любви - стр. 10

– Но я хочу вспомнить! – Более того, Эванджелина чувствовала, что ей необходимо все вспомнить. Ей все еще казалось, что она должна что-то кому-то рассказать, но память никак не возвращалась. – Быть может, есть какой-то способ вернуть воспоминания? Что, если заключить сделку с тем человеком, который отнял их у меня?

– Нет, – отрезал Аполлон, качнув головой. – Даже если бы способ и существовал, он не стоил бы подобного риска. Лорд Джекс – чудовище, – грубо добавил он. – Он отравил меня в ночь после нашей свадьбы, и из-за него тебя обвинили в убийстве. Пока я был мертв, тебя едва не казнили. У Джекса нет ни совести, ни чести. Если бы я хоть на секунду подумал, что он может помочь, то достал бы его даже на краю земли и привел к тебе. Но если он найдет тебя, боюсь, мы больше никогда не увидимся.

Аполлон глубоко вздохнул, а потом заговорил вновь; голос его звучал гораздо мягче:

– Я могу только представить, как больно смириться с этим, но, возможно, оно и к лучшему, Эванджелина. Джекс поступал с тобой ужасно, просто непростительно, и я искренне верю, что для твоего же блага будет лучше оставить все это в прошлом.

Покойный король Роланд Титус Акадианский всегда презирал слово «хороший». Хорошими называли слуг, крестьян и других простолюдинов, которым не хватало индивидуальности. Принц же должен быть умным, могущественным, мудрым, проницательным, даже жестоким, если придется, но никак не хорошим.

Король Роланд частенько говорил своему сыну Аполлону:

– Если тебя называют хорошим, значит, ты больше ни на что не способен. Человек ведет себя хорошо только потому, что так принято. Но ты, будучи принцем, должен стать кем-то бо́льшим.

В детстве Аполлон воспринял этот совет как разрешение быть легкомысленным по отношению и к своей собственной жизни, и к другим людям. Он не был жестоким, но и не обладал теми достоинствами, которые превозносил его отец. Аполлон всегда считал, что у него еще достаточно времени стать умным и могущественным, мудрым и проницательным. Однако он и не подозревал, что в процессе превращался в кого-то другого.

Эту тревожную истину Аполлон осознал, когда очнулся после зачарованного сна, в который его погрузил бывший друг лорд Джекс. Узнав, что весь Великолепный Север считает его погибшим, Аполлон ожидал увидеть бесчисленные охапки цветов и толпы скорбящих людей, которые оплакивали его даже после того, как официальный траур закончился.

Как оказалось, жизнь в королевстве текла своим чередом. Не прошло и двух недель, а от воспоминаний об Аполлоне осталась лишь заметка в скандальной газетенке, где о нем не было сказано ничего примечательного.

Аполлон находился под действием проклятия Лучника, когда наткнулся на эту заметку, опубликованную на следующий день после его так называемого «убийства». В газете упомянули лишь о гибели принца. И описали его одним скромным словом – «дорогой». Там ничего не говорилось ни о его великих деяниях, ни о выдающейся храбрости, да и как он мог ее проявить, если большую часть своего времени позировал для портретов?

Теперь, когда Аполлон шел по коридорам Волчьей Усадьбы, направляясь на встречу с Кристофом Найтлингером из «Ежедневной Сплетни», все эти картины вызывали у него лишь раздражение.

Он получил второй шанс, чтобы добиться большего, как и наставлял отец. После вчерашнего шокирующего возвращения из мертвых Аполлон заметил, что подданные стали относиться к нему иначе. Голоса звучали тише, головы склонялись куда быстрее, а в глазах появилось столько удивления, будто он стал кем-то бо́льшим, чем простым смертным.