Заклятие древних маори. Последний занавес - стр. 56

– Ну вот! – заявил Саймон. – Чего и следовало ожидать. Квестинг сказал Смиту, что его в отличие от всех нас он выгонять не собирается, и даже посулил назначить ему вполне приличное жалованье. Что вы на это скажете?

– Довольно неожиданная перемена.

– Еще какая! Что же он затеял?

– Может, он просто хочет, чтобы Смит набрал в рот воды? – предположил Дайкон.

– Это еще мягко сказано! Он же бешеный, этот Квестинг. Попытался укокошить Берта, но сел в лужу. Знает, что во второй раз такой номер у него не пройдет, вот и заладил: «Держи язык за зубами, а я уж о тебе позабочусь».

– Не могу поверить…

– Знаете, мистер Белл, я уже по горло сыт вашей наивностью. Вы со своими театральными хлюпиками совсем позабыли, что такое настоящий мужчина.

– Дорогой мой Клэр, – заговорил Дайкон с некоторой горячностью, – позвольте вам заметить, что способность орать во все горло и хамить всем подряд, в особенности тем, кто не ответит вам тем же, еще не делает человека настоящим мужчиной. Если же те, кого вы считаете мужчинами, занимаются подкупом и убийствами, то мне куда милее театральные, как вы изволили выразиться, «хлюпики». – Дайкон снял очки и принялся исступленно полировать и без того чистые стекла носовым платком. – И если слово «хлюпик» означает то, что я думаю, то ты – глупец и невежа. И перестань называть меня мистером Беллом. Ведешь себя как последний лицемер.

Лицо Саймона медленно приняло пунцовый оттенок.

– Я не нарочно, Дайк, – запинаясь, пояснил он. – «Мистер» – это привычная для меня форма обращения. Слово само с языка слетает.

– Неужели?

– Угу. А «хлюпик» – это просто слабак. Парень, которому некогда заниматься настоящим делом. Англичанин, одним словом.

– Например, Уинстон Черчилль?

– Ну это уж полная чушь! – взорвался Саймон, но почти сразу ухмыльнулся. – Ладно, ваша взяла! – кивнул он. – Извините.

Дайкон заморгал.

– Что ж, это очень мило с твоей стороны, – сказал он. – Я тоже прошу у тебя прощения. А теперь расскажи, каковы последние новости о Квестинге? Обещаю, что не буду больше морщиться, услышав про диверсии, убийства, шпионаж или подрывную деятельность. Итак, что тебе удалось выяснить?

Саймон встал и закрыл дверь. Потом угостил Дайкона сигаретой, закурил сам и приступил к рассказу.

– В среду, – сказал он, – я только зря потерял время. Коту под хвост. Он укатил в Гарпун и весь вечер проторчал в пабе – чаи гонял. Там его кореш заправляет. Берт Смит тоже околачивался в городе и подтвердил, что Квестинг не выходил из паба. Он даже подбросил Берта домой. Должно быть, Берт был пьян в дупель, раз согласился. Он, кстати, опять пьет как лошадь. Словом, среду вычеркиваем. А вот вчера началась настоящая потеха. Поначалу Квестинг, видимо, опять сидел в пабе, а потом прямиком помчался к пику Ранги. Около семи я прикатил на велике к переезду – семафор, кстати, работает как часы – и засел в кустах. Вот, значит, а часа через три смотрю – мистер Квестинг прет на своем драндулете. Где он только бензин берет? Ну вот, катит он себе по дороге, а я чапаю к лежке, что заранее себе приглядел. Утес там такой торчит по другую сторону заливчика, прямо напротив пика. В конце скалистой отмели. Пришлось, правда, вброд перебираться. Сам-то пик скалистую гряду венчает. Со стороны моря – крутой обрыв, а с противоположной – довольно пологий склон. Безногий младенец влезет. Там еще сохранилась тропа, по которой поднимались маори, когда тащили хоронить своих мертвецов в кратере. Примерно на полпути к вершине тропа раздваивается, и оттуда можно попасть к обрыву. Там есть небольшая расселина. Снизу-то, да и почти со всех сторон, ее не видно, но если забраться в мое орлиное гнездо, то она как на ладони. Я сразу сообразил, что у него именно там засидка. Конечно, мне пришлось здорово попотеть, чтобы поспеть вовремя. Да еще и вымок до нитки. А уж замерз, скажу я вам… Зуб на зуб не попадал. Да еще и ветер задул с моря. Словом, все тридцать три удовольствия!