Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы - стр. 6
В конце июля – начале августа 1921 г. в Москве вновь появился Нидермайер: к этому времени была уже получена установка на тесное военно-политическое сотрудничество. Нарком внешней торговли Л. Б. Красин был уверен, что немецкие генералы, жаждавшие реванша и освобождения из-под Антанты, деньги найдут, «хотя бы, например, утаив известную сумму при уплате многомиллиардной контрибуции той же Франции»[19]. 26 сентября 1921 г. он писал Ленину: «План этот надо осуществить совершенно независимо от каких-либо расчетов, получить прибыль, “заработать”, поднять промышленность и т. д., тут надо щедро сыпать деньги, работая по определенному плану, не для получения прибыли, а для получения определенных полезных предметов – пороха, патронов, снарядов, пушек, аэропланов и т. д.»[20].
В конце сентября 1921 г. в Берлине состоялись секретные переговоры Л. Б. Красина (также с советской стороны участвовали Л. М. Карахан, В. Л. Копп, К. Б. Радек и др.) с руководством рейхсвера, в которых с немецкой стороны принимали участие генерал фон Сект, Нидермайер и другие представители германской военной элиты. Небольшая немецкая делегация затем отбыла в Москву для выяснения конкретной обстановки на местах. Также с согласия советской стороны Нидермайер вместе с майором Ф. Чунке и майором В. Шубертом (оба немецких представителя приехали под псевдонимами) совершил затем ознакомительную поездку по оборонным заводам и верфям Петрограда. Советская сторона рассчитывала не только на их восстановление при помощи немецкого капитала и специалистов из Германии, но и на последующие значительные немецкие заказы. Нидермайера сопровождали заместитель наркома иностранных дел Л. М. Карахан, В. Л. Копп и руководитель германской миссии по делам военнопленных в России Г. Хильгер. Стоит, однако, заметить, что карьера Нидермайера в Советской России складывалась не безоблачно, о чем свидетельствует записка германского посла в Москве У. фон Брокдорфа-Рантцау в немецкий МИД:
«Секретно.
Через несколько недель после моего прибытия в Москву господин Чичерин обменялся со мной мнениями по поводу поступающей информации о развитии русской оборонной промышленности и о проводимых до моего назначения послом переговорах по этому вопросу между Москвой и Берлином. Господин Чичерин отозвался о господине Неймане – Нидермайере (Нейман – псевдоним Нидермайера. – Ю. К.) отрицательнейшим образом. Он сказал, что господин Нидермайер утратил доверие в Советском правительстве. И разрешение на въезд в Россию ему более выдаваться не будет. Например, он сделал перспективные предложения о немецких поставках угля в Россию, которые были серьезно восприняты Советским правительством. Об этих предложениях он по возвращении в Германию вообще больше не упоминал. Такое поведение Нидермайера произвело в официальных кругах Москвы настолько неприятное впечатление, что выражение “неймановский уголь” стало характеристикой хвастовских заявлений. Это определение господина Чичерина, которое он передал т. Литвинову, я повторил в Берлине в разговоре о политических интересах и потребовал, чтобы Нидермайер больше не использовался в России… Госсекретарь, барон Мальтцан отклонил предложения военного министерства о направлении Нидермайера в Россию и даже отказал ему в личном приеме»