Закат раздрая. Часть 2. Юрий Данилович (1281 – 1325) - стр. 8

В пути пополнив толпы вдовьи –

И грех не грех, когда упрям –

Добавив к снежной грязи крови,

К желанным подошли холмам.

Но на задиру стрел колючих

Московский Кремль отправил тучи^>53,

Людей побили с двух сторон,

Но штурм никчёмный отражён.

Великих битв в былом немало,

Геройство русских сыновей

Не раз Отечество спасало…

Но мало было войн глупей:

Князья о чём-то сговорились,

Мир заключили столь развилист,

Что каждый, чуя свой посыл,

Остался с тем, с чем раньше был^>54.

Митрополит

1

Недолго тянется затишье

В минуты мира под Ордой.

Вершились и с земли, и свыше

Дела на стороне родной.

Год не прошел, такая жалость,

Известье горькое примчалось,

Что хворью мучился, засим

Почил митрополит Максим^>55.

Чтоб разобраться в происшедшем,

Рассмотрим дальнюю Волынь –

Край до монгола сытый, цветший

В обилье истинных святынь.

Там пережил разор ордынский

Свой град Владимир, но Волынский,

И княжил, не мину́в вдовства,

Там тоже Юрий, но сын Льва^>56.

Тверскому князю был роднёю,

Повенчанный с сестрой его.

Княгиня стежкою земною

Недолга шла, и оттого

Волынский Юрий овдовевши,

Печаль и горе претерпевший,

Привёл себе любовь извне –

Женат на ляшеской княжне.

С женой приехали прелаты,

Иезуитов полон двор,

А Юрий Львович, жизнью мятый,

Не так на каверзы хитёр.

«Нужны свои митрополиты», -

Ловчили с ним иезуиты,

Шептали, к подлости клоня:

«Тебе Залесье не родня!».

План очень прост: в единстве сила,

Раздрай же слабостью чреват.

Им не удастся Михаила

В латинский заманить обряд.

Волынский ж князь уже не молод,

Литвы набегами поколот,

И до недавешних времён

В войсках и средствах был стеснён.

Сначала ломка метрополий,

А следом унии^>57 обман.

Изгна́нец римский рад, доволен,

Что всунулся куда незван.

В барыш латинскому амвону

Всю Русь зацапает Червонну^>58>59,

Земель чтоб русских благодать

В закатной пасти прожевать.

Смущался князь. Никто не ведал,

О чём молил по вечерам,

Но рано праздновать победу,

Хотящим рвать Русь пополам.

Вопрос, без всяческой опаски,

Рассудит патриарх царьградский.

Пока ж Земля из разных врат

Шлёт двух соперников в Царьград.

Один, Геронтий, от Михайлы.

Волынский ж князь избрал Петра,

Не посвятив в шальные тайны,

Игумена монастыря,

Радел в котором брат о брате

На берегу речушки Ра́те^>60,

Иконника, что в меру сил

Всю землю русскую любил.

2

Когда примыслили Коломну^>61,

Еще с Даниловых времён,

Под стражей ти́хонько и скромно

Рязанский князь в Москве пленён^>62.

Он был в чести, имел прислугу,

В неволе, но и не поруган,

Жил без нападок и горнил,

И мир с Москвой не заключил.

Московский Юрий был испуган,

Всё, что хотелось – не сбылось,

Везде провалы, везде ругань…

Не зреют лавры на авось.

Пока в Орде с тверскими травля,

Чуть не лишился Переславля,

Отцом примышленную пядь –

Коломну можно потерять.

Вопрос решать пора серьёзно,

Не время для тягучий прей,

И думою точимый грозной,

Князь Юрий становился злей:

Старик упрямый, как девица,

Надо скорей договориться,

А нет, так гладом иль клинком

Заставить уступить силком.

И брошен старый князь в темницу,

Лишен еды, но не поник.

Сторожа пакостно глумится,

Но всё терпел, молясь, старик.

И Юрий, в гневе безобразя,

Велел убить седого князя^>63!

Игру с Коломной на кону

Осилил па́губой в плену.

Москва на миг оцепенела!

В испуге отвратились все

От князя своего удела,

И даже в ближней полосе

От ужаса, что брат наделал,

Противясь бедствию всецело,

Братья́, порвав семейства швы,