Закат блистательного Петербурга. Быт и нравы Северной столицы Серебряного века - стр. 47
Кроме вопроса о причинах трагедии сразу же встал вопрос и о виновниках. Чаще всего звучало имя инженера путей сообщения Александра Станового, наблюдавшего за ходом работ. Намекали на то, что ему все сойдет с рук, поскольку он бывший гласный Городской думы и вообще человек, близкий к Городской управе. Другим «стрелочником» кое-кто хотел видеть инженера Берса, ведавшего трудом безработных, поскольку весь контингент рабочих, занимавшихся тогда разборкой мостов, состоял из безработных.
«Эта катастрофа, как и все предыдущие, указывает на плохую организацию высшего технического надзора и, быть может, на полную его несостоятельность, – возмущалась «Петербургская газета». – Уж сколько раз поднимался вопрос в думе о необходимости преобразования городского технического надзора, но воз и ныне там…»
Можно ли было доверять безработным ответственные строительные работы?
На следующий день после трагедии на Мойке Городская управа обсуждала состояние старых городских мостов. Выяснилось, что мосты не осматривались со времени знаменитого обвала цепного Египетского моста в начале 1905 года, хотя еще тогда особая комиссия инженеров-специалистов признала треть городских мостов опасными и «не допустимыми к дальнейшему существованию».
Что касается провалившегося Михайловского моста, то Управа, основываясь на мнениях своих специалистов, заключила следующее: мост рухнул из-за того, что к работам по его разборке не привлекли специалистов по каменным мостовым сооружениям. Одним словом, трудились не каменщики, а… слесари.
Спустя еще несколько дней вопрос о случившейся катастрофе рассматривался в Городской думе. И опять искали виновных. «Что делать? – восклицал инженер Берс. – Мы не можем сказать, что здесь нет нашей вины». Дума долго искала «стрелочника», пока гласный Федоров не охладил пыл своих коллег: «Предоставьте суду искать виновных, карать и миловать». Тогда главным стал вопрос: можно ли доверять безработным ответственные строительные работы?..
Что же касается простых горожан, то история с обвалом моста недолго будоражила их умы. В те дни столица жила как на вулкане. Уже на следующий день после той катастрофы террористы-бомбисты взорвали дачу премьер-министра Столыпина на Аптекарском острове. Вот это было событие! Один из самых крупных терактов в дореволюционной России – поистине, говоря пушкинскими словами, «бессмысленный и беспощадный». Количество жертв исчислялось десятками. Что уж тут сравнивать с обвалом моста, где была не интрига, а сплошное разгильдяйство и головотяпство.
«Строительная Цусима»
В начале марта 1907 года жертвой строительной катастрофы едва не стали депутаты Государственной думы: за несколько часов до начала очередного заседания парламента на кресла народных избранников рухнул потолок. На счастье, это произошло рано утром, а не в тот момент, когда в Думе собрались бы депутаты, министры и дипломаты. Ждали в тот день в парламенте и самого премьер-министра Столыпина.
Катастрофа в Таврическом дворце, где располагалась тогда Государственная дума, произошла в пять часов утра, на глазах у сторожей, которые не пострадали только по счастливой случайности. Первая мысль, которая пришла всем в голову, – революционеры устроили очередной теракт. По Петербургу поползли слухи: «В Госдуме взрыв!» Столичному градоначальнику генерал-майору Драчевскому так и доложили: в Таврическом дворце взорвалась бомба, а сам дворец разрушен.