Закат блистательного Петербурга. Быт и нравы Северной столицы Серебряного века - стр. 40
В поисках правды репортер отправился к заведующему техническим отделением Городской управы архитектору М.Ф. Еремееву. И вот какие неутешительные слова от него услышал: «Из 100 построек 50 непременно повлекут за собой трещины в соседних домах. Немногим удается парализовать вредное влияние строящихся больших зданий на окружающие дома».
«Опасны ли эти трещины?» – поинтересовался газетчик. «На прочности дома они нисколько не отражаются и не угрожают опасностью квартирантам, – уверенно отвечал архитектор. – Скрепляются обыкновенно стены одной железной балкой. Раз такая балка подведена – дом может незыблемо стоять сотни лет».
Подобный ответ, однако, совершенно не успокоил интервьюера. «При всей безопасности трещин жить все-таки в таком доме, где они есть, не особенно приятно, – резюмировал он. – А чтобы подводить балки и заштукатуривать их, каждому домовладельцу необходимо выселить предварительно жильцов. Тут убытки неизбежны, и причем довольно крупные»…
Современники возмущались: строительство новых домов оставляло желать лучшего. Многие домовладельцы следовали обычному желанию: денег вложить поменьше, да еще и провернуть стройку в самые кратчайшие сроки, а прибыли получить побольше. В погоне за дешевизной и, как тогда говорили, «экономичностью», многие строительные подрядчики экономили на всем, что только можно, а потому качество работ неизменно снижалось. Следствием этого стали многочисленные строительные катастрофы, едва ли не каждый год потрясавшие Северную столицу.
Одна из них произошла в октябре 1900 года. Около трех часов дня на углу Дегтярной и 9-й Рождественской улиц раздался оглушительный треск, и вслед за ним над строившимся домом некоего господина Аксенова поднялся громадный столб известковой пыли. Через некоторое время после грохота из строившегося здания начали выбегать насмерть перепуганные рабочие, а перед домом начала собираться толпа. Снаружи он выглядел совершенно целым – как оказалось, рухнула его внутренняя часть. Сначала треснула каменная «перемычка», а затем, один за другим, стали проваливаться потолки всех четырех этажей.
Некоторые из рабочих, не успевшие выскочить, стали жертвами произошедшей катастрофы. Часть из них была отправлена в больницу, иные же к вечеру чувствовали себя уже настолько здоровыми, что отправились в кабаки выпить «по случаю несчастья». Кстати, ближайшая к месту катастрофы портерная, в которой пировали спасшиеся рабочие, принадлежала владельцу того самого провалившегося дома Аксенову.
В тот же день случилась еще одна беда: рухнувшим каменным сводом в доме на Бассейной улице насмерть придавило мальчика, работавшего на постройке. Столичное общество живо обсуждало эти происшествия. «Петербургские „обвалы“ делаются слишком частыми, – писала одна из столичных газет. – Сегодня летят два дома, завтра рухнут три, а послезавтра, если наконец не обратить на это явление должного внимания, дома посыпятся, как детские карточные постройки».
Однако одной из самых громких строительных катастроф начала ХХ века стал обвал дома Залемана на Разъезжей улице, случившийся 10 июля 1909 года. В восемь часов утра обрушился громадный, только что построенный шестиэтажный дом, принадлежавший инженеру путей сообщения Виктору Дмитриевичу Залеману.