Закари Ин и Император-Дракон - стр. 2

– Я даже вхожу в школьную команду, – добавил Зак, – как раз поэтому сейчас здесь. Сдам несколько предметов летом, и осенью будет больше времени на подготовку к турнирам.

– Потрясающе! Может, добавим друг друга? – спросил мальчик, открывая на своем телефоне приложение Mythrealm. Он говорил с таким же акцентом, как и мама Зака, а это означало, что, вероятно, он тоже переехал с материкового Китая.

Воодушевление Зака сменилось настороженностью, как всегда при знакомстве с соотечественниками его возраста. Существовала вероятность, что между ними встанет политика, учитывая, что его маме пришлось бежать от гнета правительства, когда Зак был еще младенцем. Большинство жителей Запада считали, что все китайцы имеют одинаковое происхождение и одинаковые убеждения, но это даже близко не соответствовало реальности. Зака частенько раздражало, что по-английски их всех называли одинаково, в то время как в китайском существовала четкая разница между хуажэнь – этническим китайцем и далужэнь – выходцем с материкового Китая. Хуажэнь мигрировали и расселялись по всему миру на протяжении столетий, может быть, даже тысячелетий. В Нью-Йорк китайские друзья его мамы в основном приезжали из Тайваня, Малайзии, Сингапура и других стран Юго-Восточной Азии. Все они относились к хуажэнь, а не далужэнь, и поэтому по большей части были настроены против китайского правительства, как и она.

Не то чтобы Зак должен был держаться подальше от всех выходцев с материкового Китая. В конце концов, у его мамы были друзья и оттуда. Но прежде чем сблизиться с этим мальчиком, требовалось выяснить, не был ли он наивным фанатом китайских властей (так же, как некоторые местные ребята, не задумываясь, считали американское правительство самым справедливым и могущественным). Однако сразу задавать подобные вопросы слишком неловко, поэтому Зак просто улыбнулся (надеясь, что улыбка получилась естественной) и открыл на очках, которые были подключены к приложению на мобильнике, свой профиль в Mythrealm.

– Значит, ты Закари Ин? – Мальчик повернул к нему экран телефона, где высветился QR-код для запроса на добавление в друзья. – А я – Саймон Ли.

– Откуда ты знаешь мое имя? – Зак нахмурился и нажал на код, чтобы очки могли его просканировать. Вокруг QR-кода сомкнулся и вспыхнул тонкий неоновый квадрат, а затем в поле зрения Зака появился профиль Саймона. Он нажал на плавающую кнопку запроса, чтобы добавить его в друзья.

– Мне учитель сказал!

Зак быстро заморгал. Он не знал, как к этому относиться. Нетрудно было догадаться, что произошло: Саймон, видимо, попал в летнюю школу на какие-то августовские занятия, и учитель, скорее всего, посоветовал ему найти Зака – как будто они автоматически должны были подружиться только потому, что оба были китайцами. Очередное болезненное напоминание о том, что окружающие видят в нем исключительно китайца. Зак уже мог представить, как это прокомментируют другие дети: «Ха-ха-ха, конечно же, два азиата моментально нашли друг друга».

Он почувствовал, как в плечах осела знакомая усталость. Как же достало, что его судят исключительно по внешности, особенно после переезда в Мэн. В Нью-Йорке все люди были настолько разными, что его раса едва ли имела большое значение, а здесь ему на лоб словно прикрепили огромную табличку с надписью «ИНОСТРАНЕЦ». Зак этого не понимал. Он – такой же американец, как и любой его одноклассник. Даже говорить по-китайски не умел, за исключением нескольких простых фраз. Почему люди не замечали ничего, кроме его лица?