Закадычная соперница - стр. 5
Их снова затрясло, да с такой силой, что она прикусила язык и замолчала. Самолет болтало и качало в разные стороны; стало трудно дышать. Пот застилал глаза, сердце колотилось где-то в горле, Лена вспомнила свой сон накануне и поняла, что это конец.
И вдруг наступила тишина, такая чудовищная и звенящая, что Голубева напугалась ее даже больше, чем криков и паники. Потом она услышала чей-то громкий вздох и хороший такой, от души такой, трехэтажный мат.
– Ласточка! – Виктор погладил ее по абсолютно мокрой от пота спине. – Мы сели.
Голубева разогнула ноющую во всех местах спину, открыла глаза и уставилась на Виктора:
– На облако? Где твои крылья?
– Успокойся, уже все позади, – Витя расцеловал ее пылающие щеки и обнял за плечи, а Елена от ужаса больше не могла произнести ни слова.
Глава 4
– Напитки за счет компании, – официантка безразлично оглядела их с головы до ног. – Да, видок у вас еще тот, – бесцеремонно прокомментировала девушка.
– Витя, – не отрываясь от маленького зеркала, встроенного в крышечку компактной пудры, прошептала Голубева, – возьми у нее коньяк и попроси заткнуться, у меня нервы не железные.
Виктор смущенно крякнул и похлопал ее по руке:
– Ласточка, все позади.
Голубева, наконец, привела в порядок свое лицо, убрала пудру в сумочку и попыталась бодро улыбнуться, поймав себя на мысли, что со стороны ее улыбка скорее напоминает оскал психически больного человека:
– Давай выпьем, Витя!
Мужчина снова смутился, но быстро взял себя в руки. За это она его и любила. Несмотря на свой возраст, Жданов порой вел себя, как задорный мальчишка:
– Ласточка, за нас!
Голубева неприлично быстро опустошила содержимое пузатого бокала, даже не поморщилась и потянулась за новой порцией.
– У меня есть тост! Давай выпьем за то, чтобы снаряд дважды в одну воронку не падал!
Виктор озадаченно хмыкнул:
– Прости, дорогая, но я не понял. Не могла бы ты мне объяснить более подробно: нас ожидает еще одно падение? У меня от этого еще брюки не высохли!
И тогда они начали смеяться. Как сумасшедшие. Голубева согнулась пополам, слезы потекли по щекам, а остановиться она не могла, хотя чувствовала, что тушь уже предательски щиплет глаза.
– Прекрати, – наконец простонала девушка, вдоволь насмеявшись. – У меня уже нет сил оттирать щеки от туши!
Виктор с трудом, но все-таки успокоился и взял ее за руку:
– Ты знаешь, родная, наверное, только сегодня, в этом гребаном самолете, я понял, насколько я тебя люблю. И неважно, есть ли у нас штампик в паспорте или пока нет, с этой минуты я хочу называть тебя своей женой.
Он поцеловал ее в губы, и Елена подумала, что в такой торжественный момент необходимо сказать что-то очень романтичное, но в голове почему-то крутилось только: «Если бы ты не сэкономил на путевке, мы бы не полетели в Турцию и так бы не перепугались!»
– А ты жадный, – выдала Голубева и пригубила из бокала. – Что за гадость я пью? Что за гадость они нам подсунули?!
– Напитки бесплатно, – Виктор пожал плечами. – Надеюсь, ты не ждала от авиакомпании «Хеннесси»? А почему я жадный?
– Странно, – Елена подозрительно разглядывала на свет мутную жидкость, – а первый бокал так хорошо пошел… Не напрягайся, я пошутила.
– Странные у тебя шутки, – улыбнулся Виктор. – Кстати, ласточка, у нас есть выбор: либо мы ждем здесь до вечера, напиваемся как свиньи и летим в Кемер другим чартерным рейсом, либо нам возвращают деньги, и мы едем домой. Но я думаю, первый вариант нам подходит больше? – мужчина подмигнул ей левым глазом, потому что правый у него дергался сам, скорее всего, на нервной почве.