Закадычная соперница - стр. 18

Он был очень красивый. Небесно голубого цвета, с алой вышивкой по бокам и гламурными полосками на чашечках. Бюстгальтер был, несомненно, хорош, но это был явно не ее бюстгальтер. Небрежно брошенный на стиральную машину-автомат, он смотрелся, словно инопланетный пришелец. Голубева ошарашенно огляделась вокруг и уставилась на зеркало, висящее над раковиной. Вся полочка у зеркала была заставлена всевозможной косметикой, кремами и гелями, скарбами и масками – Елена рассеянно повертела в руках несколько баночек. Несомненно, у новой женщины Виктора хороший вкус.

Голубева опустилась на пуфик, затем снова встала, ее колотила нервная дрожь. Она вылетела из ванной и рванула на себя дверцу шкафа. Так, куча женских тряпок, новых женских тряпок, и ни одной ее вещи.

Она просто застыла посреди комнаты, полуголая, в одних казенных трусиках, вся покрытая «гусиной кожей» от холода и волнения. Наконец, первоначальный шок прошел, она оделась, так и не приняв душ, умылась холодной водой и вышла из квартиры. Немного замешкавшись, Елена снова позвонила в дверь бабе Клаве.

Соседка открыла почти мгновенно, из чего Голубева сделала вывод, что пожилая женщина все это время и не отходила от двери. Скорее всего, она прислушивалась к происходящему в их с Виктором квартире.

– Чего ты хотела, Леночка? – женщина смотрела на нее понимающе – сочувственно.

Елена прижала палец к губам и протянула ей ключи от квартиры.

– Твоему ничего не говорить? – догадалась баба Клава.

Голубева утвердительно кивнула и, поцеловав женщину в сухую, сморщенную щеку, почти бегом кинулась вниз.

До Ларисы она добралась только к ночи.

– Кто там? – подруга скорее всего уже спала.

Голубева тяжело вздохнула и надавила на звонок еще раз.

– Кто там? – к двери подошел ее муж.

Елена тихонечко поцарапала косяк и громко вздохнула. Дверь тут же распахнулась, и заспанная Лариса удивленно вскрикнула:

– Ленуська?!!

Она обняла ее, а Голубева почему-то расплакалась.

– Еще коньяк, – Лариса повернулась к кухонному гарнитуру, а потом сразу же взглянула на Елену. – Да?

Голубева с грустной улыбкой кивнула. На кухне у Ларисы они сидели уже два с половиной часа, и между ними на столе лежал полностью исписанный тетрадный лист.

– Я, когда тебя увидела, – Лариса шумно выдохнула воздух, – чуть не померла. Мы ж все уверены были, что ты… – она кашлянула. – Господи, как я рада, что ты живая!

Елена снова грустно улыбнулась. Она взяла листочек и коряво написала:

«Он хоть переживал?» – и пододвинула лист Ларисе.

Женщина подняла на нее глаза:

– Очень, он так плакал!

Голубева сделала удивленный вид и усмехнулась.

– Серьезно, – Лариса сжала пальцы, – он, когда вернулся из Турции, сразу же в офис поехал. Мы, конечно, кинулись к нему, по телевизору «Новости» смотрели, там про теракт показывали. Мы надеялись, что вы далеко где-то. А когда Виктор Сергеевич приехал, мы к нему бегом. Что? Да как? Где ты? А Виктор Сергеевич как заревет, в голос! Мне до сих пор плохо.

Голубева с интересом разглядывала вилку.

«Давно он с ней встречается?» – она снова придвинула листок к себе, а потом передала его Ларисе.

– Да у него много всяких женщин, – Лариса спохватилась. – Это же все от горя!

«Странно. – Елена продолжала рассматривать вилку с таким неподдельным интересом, словно она была древним сокровищем инков. – Как быстро забывается любовь всей жизни», – размышляла Голубева, вспоминая слова Жданова.