Заигрывающие батареи - стр. 12
– Но у нас же бойцы отборные! – удивился старлей.
– Да. Вот и побереги им нервы. И дымовых снарядов возьми. Когда совсем жарко станет – влепи между собой и немцами на километре, – уверенно заявил капитан.
– Есть, – усмехнулся Бондарь.
– Ну, ни пуха ни пера! – ответил улыбкой Афанасьев.
– К черту, к черту!
Сдал под расписку подкалиберные снаряды, которые выдавались под строгий отчет на каждую пушку, словно в проклятом 1942 м году. Так-то бронебойных хватало, а эти новые – по пять штучек, и не дай бог потеряешь зря – разжалованием пахнет. Получил дымовые, еще шрапнели дали – все отдача меньше от выстрела. И отправился оборудовать рубеж, жалея, что нет здесь саперов с их минами, но, видно, в других местах еще солонее приходилось.
Позиция оказалась полуоборудованной: стояли на ней макеты пушек из бревен, и накопано было много, но мелко – только авиаторов немецких обмануть. Видно, получилось не очень – воронок всего с десяток, просекли летучие гансы, что деревянные пушки.
Копали, как осатаневшие, понимая прекрасно, что в мелком окопчике не выжить. Вместе со взводом рыли и «имитаторы» – те, кто из их команды уцелели после вчерашнего боя, где пришлось ребятам сцепиться с прорвавшимися на позиции панцергренадерами. Обычно немцы рукопашки избегали, а вчера остервенели совсем, и резня была невиданная.
Дошла битва уже до высшего градуса, виделась немцам близкая победа, и они ломились, не считая потерь. И наши отвечали тем же.
На позиции росла пара деревьев – снесли их, чтоб не было танкам ориентиров. Все сделать не успели, как пошла пыль по дороге. Провозились с увечной пушкой, где по вертикали не навести было – пришлось доски под колеса класть, чтоб получилось приблизительно по шоссе.
Едут! Еще раз Бондарь коротко напомнил, кто что делать должен. Подготовились.
Колонна здоровенная, прут без разведки – уже обожглись, не раз теряя зря авангард, и теперь ставка на сырую силу, массу, броню и стволы.
Мощь прет!
И бойцы, уж на что лучшие из лучших, проверенные-перепроверенные, а видно, что совсем не по себе им: кто веселый лихорадочно, кто замолк каменно, а кто и откровенно боится.
И когда колонна вышла по шоссе, куда и ждали, комвзвода не своим голосом рявкнул: «Огонь!». Не получилось скрыть свое волнение, подвел организм чертов. Вася мельком обернулся с улыбочкой примерзшей.
Оба орудия грохнули, обозначив себя.
Снаряд в свою битую пушку не полез – накатник до конца ствол не довел, брызнуло кипящей жижей из-под бандажа.
– Вручную, ствол вперед!
Навалились, замок чавкнул, снаряд приняв, бойцы глядят на командира, а он резину тянет! И понимают все, что считает секунды, которые были бы нужны для корректировки прицела и передачи данных остальным на батареях. Сил ждать нет, а надо: немцы отлично свое дело знают, начнешь частить – не поверят, а так все жизненно вроде.
Еще раз рявкнули снарядами.
– В укрытие, живо! Живо!
И сам в окоп мало не прыжком.
Панцерманы не подкачали – накрытия пошли тут же. Как договаривались – сразу после первых же взрывов на позиции восемь человек, сидевших в окопе с равными интервалами, швырнули взрывпакеты за бруствер. В реве взрывов и не слышно, одна надежда, что видно танкистам будет.
Воздуха мигом не стало – дымная взвесь пыли, дышать нечем. Ловко немцы накрыли, грамотно. Два километра – отличная дистанция для обстрела пушек, особенно когда знаешь, что они-то тебя через броню не достанут, далеко. Послал двоих сделать выстрел – кричать без толку, и так знают, что делать.