Захватывающие деяния искрометного гения - стр. 51

, позарез понадобились, потому что во время обеда все приносили с собой новые карты, и потому что я и сам опасался, что тебя все засмеют, ты станешь чем-то вроде изгоя, потому что ты почти сирота, и уши у тебя смешные, и живешь ты в съемной квартире, и с возрастом у тебя может появиться тяга к оружию и военной форме, а то и хуже, однажды я застану тебя читающим исподтишка “Куриный бульон для препубертатной души”[54] и оплакивающим свою судьбу; и тогда я оделся и пошел в тот магазин комиксов, что открыт до восьми, и мы купили две колоды карт – в одной оказалась голограмма, которая стала предметом зависти всего класса, – и жизнь твоя потекла легко, как прежде, без помех, при относительной популярности, в блаженной беззаботности», – и он уступает.

Сидя в машине перед входом в школу, я стараюсь заставить его обнять меня. Я обнимаю его за плечи, и притягиваю к себе, и говорю слова, которые повторяю очень часто:

– Твоя бейсболка воняет мочой.

– Ничего подобного.

И правда, как воняет.

– Понюхай.

– Не собираюсь я ее нюхать.

– Надо ее постирать.

– Она не воняет.

– Воняет.

– С чего бы ей вонять мочой?

– Может, ты написал на нее.

– Заткнись.

– Не говори так. Сколько раз сказано, нельзя так говорить.

– Прости.

– Может, ты сильно потеешь?

– Что?

– Из-за твоего пота она может пахнуть мочой.

– Пока.

– Что?

– Пока. Я и без того опоздал.

– Ладно. Пока.

Он выходит из машины. Чтобы войти в школу, ему приходится стучать, и когда дверь открывается, секретарша пытается бросить на меня привычный негодующий взгляд, но в этот раз, как, впрочем, и всегда, я не смотрю в ее сторону, не вижу ее. Тоф исчезает за дверью.

По пути на очередную временную работу, которая ждала меня в этот день или неделю, – обычно в (дальне-) восточном районе изнемогающего от зноя Залива – я лениво раздумываю о благах домашнего обучения. Я все время жалуюсь, что он ходит в школу, где его учат бог знает чему и где меня нет. Я подсчитываю, что учителя изо дня в день видят его столько же или больше, чем я, и в этом есть что-то глубоко неправильное; меня охватывает ревность – к его школе, к его учителям, к родителям, которые приходят туда помогать…

Последние несколько недель я работаю в геологоразведочной компании, перерисовываю во всех деталях топографические карты с помощью допотопной программы для «Мака». Работа однообразная, но в то же время спокойная и размеренная, не требующая умственных усилий. В этом безукоризненно чистом офисе в Окленде, с кулерами, автоматами с напитками и мягкими коврами, не испытываешь ни малейшей тревоги. Можно устроить себе перерыв, сделать паузу на обед, можно взять с собой плеер, отвлечься минут на пятнадцать, походить, почитать… Блаженство. Временному сотруднику не нужно притворяться, что его волнует будущее компании, а компания не обязана притворяться, будто у нее есть какие-то обязательства перед ним. И в конце концов, когда эта работа, подобно почти любой другой, становилась слишком скучной, когда временный сотрудник научился всему, чему мог научиться, за 18 долларов в час, и когда оставаться там дальше становилось смерти подобно и означало полное отсутствие уважения к собственному драгоценному времени, – обычно это случалось на третий-четвертый день – примерно в тот момент задание и было закончено.