Захват. Байкеры против инопланетян - стр. 33
И стоило нам закончить это страшное дело, как с Карабаса вроде бы как тяжесть какую сняли. Он вздохнул вроде бы даже с облегчением. Он долго еще стоял у могилы, наверное, молился, а может, и плакал. Потом его увел оттуда Кроха. Мы вежливо хлопали его по плечу, но каждый думал о своем. Все беспокоились о родных. Мне было, наверное, легче всего. У меня никого не было.
Надо было решать, что делать дальше.
Карабас поехал к себе – собрать вещички. Кроха хотел было отправиться с ним, но тот отказался наотрез.
Мы снова остановились в доме у Ирландца. Впрочем, остановились – громко сказано.
Бросили мотоциклы на улице, прошли мимо притихшей собаки, которая непрерывно юлила хвостом. Вид у пса был напуганный. Не снимая мотоботы, протопали на кухню и там сели каждый на то самое место, где сидели несколькими днями раньше. Ирландец снял со стационарного телефона трубку, послушал. Покачал головой и вернул ее на место.
Помолчали.
Через какое-то время он тяжело встал и заглянул в холодильник, достал пакет, стал скидывать в него мясо из морозилки.
– Не выбрасывай, – посоветовал я, – оно ж еще нормальное.
– Я не выбрасываю! – ответил Ирландец. – Я хотел в погреб… – он приостановился.
Какое-то время смотрел на полки холодильника, забитые банками и свертками, а потом вдруг швырнул пакет с мясом через кухню, одним движением сбросил все, что стояло на столе, на пол и начал бить кулаком в холодильник, приговаривая:
– Так твою! Так и разэдак! Так и разэдак! Так твою!
Несмотря на бешеные удары кулака, голос у него был абсолютно будничный, обычный.
Кроха какое-то время смотрел на то, как пятнами крови покрывается белая вминающаяся поверхность «Самсунга», – Ирландец сразу же разбил костяшки пальцев, – а потом питерцу это надоело, он встал, шагнул к Ирландцу, каким-то немыслимым приемом скрутил его так, что спортбайкер в мгновение ока оказался на полу. Кроха навалился сверху, прижал коленом.
– Пусти, налево тебя и направо! – взвыл Ирландец.
– Отпущу, – хмуро рявкнул Кроха. – Истерить перестанешь, сразу отпущу!
Ирландец подозрительно быстро затих. Но стоило Крохе ослабить хватку, как он вывернулся из крепких рук байкера и буквально на карачках метнулся вон. В коридоре он, наконец, сумел подняться на ноги, пробежал куда-то вглубь дома, Кроха, топая мотоботами, следовал за ним. В следующий момент Ирландец появился в коридоре с ружьем наперевес, угрожающе лязгнул затвором, и Крохе пришлось посторониться.
– Убью! – заорал иркутянин. – Убью всех! – но гнев его был направлен не против нас, а против того непонятного, что происходило вокруг нас. – Всех убью! Китаез, хачей, пиндосов! Всех! Какие суки сделали это? Какие? Где вы? Выходите!
Он выскочил на крыльцо, потрясая оружием, несколько раз нажал на курок, словно желая убить серые тучи, застилающие солнце. Грохот выстрелов разорвал невозмутимую тишину.
Кроха вернулся на кухню, открыл бар, нашел рюмки, плеснул себе и мне.
– Пусть пропсихуется, – вылил содержимое рюмки в рот, словно это была вода, а не водка, сел, посмотрел на меня.
– Ты-то, Леха, что думаешь? Что делать будем?
– Карабаса подождем, – ответил я.
– А потом?