Заговор Высокомерных - стр. 30
- Я хотела поговорить еще кое о чем.
- Да, я помню, про благотворительный фонд. Зачем вам это нужно? – Каплин закрыл блокнот и окинул ее внимательным взглядом своих серьезных синих глаз.
- Понимаете, дело вот в чем. Я живу в семейном общежитии, и у меня есть соседка Вера. Она мать-одиночка. В комнате даже телевизора нет. Ребенок одет в то, что кто-то отдал. У него всего трое колгот, описался – ходил по коридору в трусах. По разговору я поняла, что у ее сына нет своего полотенца, постельного, про игрушки вообще молчу. Когда они лежали в больнице, их выписывали как можно позже, чтоб ребенок хоть немного отъелся. Мама у врача занимала деньги на проезд. Я так поняла, они вообще в больнице частые гости, так как условия там лучше, чем у них в общежитии. Отдала ей некоторые вещи и игрушки сына, но этого мало. Ей нужно нормальное питание и одежда, а я сама не располагаю сейчас средствами.
Каплин внимательно слушал ее, на лице его появилось озадаченное выражение.
- Она именно мать-одиночка? Не в разводе?
- Нет. Отца там, я думаю, и близко не наблюдается.
Неожиданно у Льва Гавриловича созрел план, как раскрутить одну состоятельную мадам на благотворительную помощь, а заодно получше узнать, что она за человек.
- Сейчас, одну минуту, – сказал он, доставая телефон.
Когда сняли трубку, и следователь заговорил, Мила удивленно на него воззрилась. Ведь звонил он последнему человеку, у которого, по мнению молодой женщины, вообще стоило просить помощи.
- Алло, Дарья, это Каплин. Мы сегодня виделись. У меня к вам одно предложение. Как вы относитесь к благотворительности?
Он изложил рассказанную Милой историю. Журналистка не знала, что ответила Лисневская, но слова Льва Гавриловича дали понять, что это был отказ. Что ж, ожидаемо.
- Очень жаль, Даша, – произнес следователь. – Ну что вы, какое панибратство. Извините, если обидел. На брудершафт мы с вами точно пить не будем, слишком в разных кругах вращаемся. Просто я думал, что для вас это не составит труда. Извините еще раз. До свидания.
- Не вышло, – проговорил Каплин, уже обращаясь к Миле.
По его понурому виду та догадалась, что он расстроился. Неужели правда надеялся, что эта стерва согласится помочь? Какой-то наивный человек, хотя и явно перешагнувший уже сорокалетний рубеж.
- Я подумаю, что еще можно сделать. Пришлите мне контакты этой женщины. А сейчас мне пора идти, еще много дел.
Лев Гаврилович отсчитал какую-то сумму и сунул ее под блюдце, на котором стояла пустая чашка.
- Хорошо, до встречи.
Уже застегивая куртку, он вдруг спохватился и повернулся к журналистке.
- Мила, вы были последней, с кем убитый говорил по телефону. И вы нашли труп. Так что на вашем месте я бы не расслаблялся.
Эта странная фраза заставила молодую женщину задуматься. Разве могут ее привлечь к этому делу, как подозреваемую? Да ну, что за чепуха!
На самом деле, кроме расследования убийства кондитера никаких важных забот по работе у Каплина не было. Все более-менее важные задания были перепоручены операм, которые проверяли знакомых Шарлеруа и его многочисленные связи. Из тяжких уголовных преступлений в его ведении на данный момент было только это дело. Пока на него старались много не взваливать, учитывая небольшой опыт работы в следствии. Просто ему нужно было подумать, кое-что сопоставить. Сейчас уже не казалось, как когда-то, во время учебы, что в его профессии скрыта некая романтика. В действительности все было слишком уныло и грязно. Даже чужие тайны и риск для жизни не будоражили. Хотелось чего-то большего. Все-таки не мальчик на побегушках, чтобы вот так по городу колесить. Наверное, кризис среднего возраста с опозданием явился.