Заговор обреченных - стр. 23

– И что же было дальше? После того как она обнаружила труп? – спросил Паша тоном, мало похожим на равнодушный.

– Эта идиотка вызвала полицию! Представляешь? Вместо того чтобы бежать оттуда сломя голову, она вызвала полицию. Дождалась приезда оперативников и принялась всячески содействовать! Дура, нет?

– Не знаю. Вообще-то, это логично, – пожал он плечами и повернулся, чтобы уйти наконец. И зачем-то добавил: – И я, наверное, сделал бы то же самое. А ты нет?

– А я нет. Я же не такая логичная, как ты и твоя Егорова.

Ее голос начал неприятно подрагивать. Все ясно, где-то он допустил ошибку. Не надо, видимо, было вообще задавать вопросов о Лизе. Но не он начал разговор, если что.

– Она не моя, – попытался Павел исправить ситуацию. И попросил: – Не начинай, пожалуйста.

– Хорошо, не буду. Просто хотела рассказать тебе все до конца.

– А это еще не все? – У него неприятно заныло в желудке.

– Конечно! – Лана отошла на полметра от зеркала, покрутилась, как маленькая девочка, придерживая края юбки пальчиками. – Как тебе, Паша?

Снова ударение не там, что ты будешь делать с ней!

– Вполне, знаешь. – Он пробежался внимательным взглядом по ее наряду. – Да, хорошо, дорогая.

Он снова соврал. И снова проклял себя за малодушие.

Наряд никуда не годился. Серый блестящий шелк делал ее природную аристократичную будто бы бледность нездоровой. Платье висело на ее худеньком теле мешком. И эта нелепая брошь. Господи! Неужели не понятно, что она тяжела для такой тонкой ткани? Даже он – мужчина – способен это понять.

Полное отсутствие вкуса и меры.

– Хорошо. – Лана удовлетворенно улыбнулась, продолжая крутиться возле зеркала. – Так вот, Паша, с Егоровой вышла просто чудовищная история.

Он промолчал, ожидая продолжения. Обнажать свой интерес не имел права. Будет скандал. Она сама все выложит. Не так сразу, но выложит.

– Я тебе сказала, что она принялась совать нос не в свои дела и раздавать советы направо и налево сотрудникам полиции?

– Вроде бы.

– Досоветовалась до такой степени, что ей начали задавать нехорошие вопросы. То есть требовать с нее алиби.

– В смысле?

– В том самом, зачем она там оказалась, что делала, как давно приехала, и все такое. Егорова, конечно же, рассказала. И ее слова захотели проверить. Позвонили Анастасии Сергеевне. Но та особа интересная. Услышав, что звонят из полиции, решила подстраховаться. И отказалась от Егоровой.

– Как это?

Паше сделалось душно в гардеробной жены, способной посоперничать по площади с хорошей однокомнатной квартирой в хрущевке. Еще минута-другая – и он точно свалится с приступом астматического кашля. Тяжелый аромат дорогих духов. Запах кондиционера для одежды и цветущих орхидей. Все смешалось и накрыло его тяжелым зловонным облаком.

– Что значит – отказалась? – еле выговорил он, чувствуя испарину на лбу и между лопаток.

– Она не подтвердила то, что посылала Егорову в эту мастерскую за подарком мне.

– А почему?

Паше захотелось прямо отсюда – из дома, расположенного в самом престижном районе города, – дотянуться до худосочной шеи заместителя генерального директора по общим вопросам. Дотянуться и сдавить посильнее.

– Не знаю, Паша, – весело рассмеялась Лана и закружилась, раздувая шелковую юбку колоколом. – Перепугалась. Не захотела неприятностей из-за Егоровой.