Загнанная в силки - стр. 22
Беда сваливается неожиданно как снег в июне и болезненно, как упавший на голову кирпич. Невозможно предугадать, сможешь ли ты выбраться из обрушившихся проблем таким же как и прежде, или хотя бы живым. Человек не готовится заранее к самому ужасному из возможных раскладов, не стелет соломку и не садится рядом с приготовленным настилом, предварительно собрав чемоданы. Даже предчувствуя что-то нехорошее, сложно сказать с какой стороны шандарахнет и насколько сильным окажется нанесённый урон. Все мы, без исключения, до последнего будем списывать все подозрения, на стресс, богатое воображение, звезды и всё остальное. Но ни за что не признаемся себе в грядущем конце света.
Так и я, чувствуя, как под рёбрами скребутся кошки и непонятно отчего сосёт под ложечкой, не могла предположить о приближающихся похоронах счастливой и размеренной жизни. Я предпочитала спихивать свои тревоги на одиночество, усталость, даже готова была принять факт Пашиной измены, и совсем не готовилась к случившемуся. Да и как к такому можно приготовиться?!
Меня лихорадило. Трясло так, что я не могла держать ручку. Морок и ощущение сна рассеялось и теперь я столкнулась с беспощадной реальностью, отказываясь принимать её в таком виде.
- Вот здесь подпись поставьте, - тыкал в листок следователь с пивным животом. - И здесь, - механически чиркала в указанном месте, даже не задумываясь о том, как выглядит моя подпись.
Я потеряла счёт времени и того, как долго нахожусь в эпицентре самого жуткого из кошмаров, где с самого утра в квартиру вваливается полиция, тычет в лицо какой-то бумагой, с надписью «ордер», и переворачивает всю квартиру вверх дном.
- А чего вы так дрожите, уважаемая? - насмешливо спросил пузатый. - Денег не нашли, ничего противозаконного не найдено. Можете спать спокойно.
Слова эти казались плевком, настоящим издевательством. У меня жизнь разрушена, а он говорит о том, чтобы спасть спокойно.
- А Паша? - вскинула на него взгляд до сих пор надеясь, что это всё какой-то жуткий розыгрыш.
- А Паше твоему лет десять теперь на нарах чалиться, - хохотнул мент. Именно мент. Другого слова я не находила для человека, которого забавляет чужое горе. - Он единственный подозреваемый. Система банка взломана с его компьютера. Следов фирмы, якобы нанявшей его для тестирования программы - нет. Документов, подтверждающих заключение договора на испытание программы - нет. Вот и получается, что супруг твой в одиночку ограбил банк.
Не верила ни одному проклятому слову этого оборотня. Пусть проваливает ко всем чертям и не смеет наговаривать на моего Пашу.
- Куда ему такая сумма? - поднялся на ноги, с любопытством поглядывая на меня. - Сто двадцать миллионов! Это ж охранять какие бабки! Что делать-то собирался с такими деньжищами? - он явно рассчитывал, что сможет чем-то поживиться в нашей квартире, но просчитался. Я не понимала, о чём идет речь, не воспринимала происходящее и всё ещё надеялась, что меня самым отвратительным образом разыгрывают.
- Не брал он этих денег. Не мог, - словно на повторе, выдавала одну и ту же фразу.
- Конечно не брал, - мерзко хохотнул следователь и ему эхом вторили ещё несколько голосов его коллег. - Все они не берут! Но ты не переживай, найдем мы эти миллионы. Не просто так будет твой Паша сидеть, а за дело.