Загадки Русского Междуречья - стр. 33
Космическую сущность любви, о чем писали многие мыслители Запада и Востока, в лапидарной форме выразил Данте: «Любовь, что движет солнце и светила». В русском народном мировоззрении (как и в мировоззрении других народов) обнаруживается иной аспект данной темы: сам человек оказывается сыном или дочерью небесных светил, тем самым образуя с ними небесно-космическую семью. Что касается зари, то «зоревое мироощущение» через «коллективное бессознательное» вошло в плоть и кровь русской культуры, пронизывая ее от самых истоков до сего дня. Достаточно вспомнить поэтический шедевр Александра Вельтмана «Что затуманилась, зоренька ясная…», моментально превратившийся в народную песню, или хрестоматийные пушкинские строки «Румяной зарею покрылся восток…», или не менее знаменитую арию Ивана Сусанина «Ты взойдешь, моя заря…» и т. д. и т. п. Более того, в русском миросозерцании (и не только в русском) смысловая константа зари приобрела особое значение, став неувядающим символом Надежды и Свободы. Здесь вновь тон задает Пушкин: «И над отечеством свободы просвещенной взойдет ли наконец прекрасная заря?»
В процессе длительного духовного развития русскому народу пришлось усвоить две главные числовые доминанты, имеющие архаичное арийское происхождение – двоичность (дуальность) и троичность (триадичность). Первая присуща преимущественно древнеиранскому мировоззрению, вторая – древнеиндийскому. Обе, однако, родом из общего индоевропейского источника.
Возьмем, к примеру, притчу о двух космических зайцах, олицетворяющих Правду и Кривду, завершающую наиболее полные версии знаменитого древнерусского «духовного» (а по существу, философского) Стиха о Голубиной книге:
В подтексте приведенного отрывка сокрыты еще две проблемы. Одна – древняя, связанная с извечной борьбой двух космических начал – Добра и Зла. Другая – архидревняя, связанная аж с тотемными предпочтениями наших предков и прапредков, что уводит в самые немыслимые глубины общечеловеческой истории и гиперборейского мировоззрения. В данном случае нас интересует первая. Она связана с распространенным по всему миру, от Китая до Ближнего Востока, манихейским учением, которое в свою очередь опиралось на зороастрийскую доктрину и древнеарийскую традицию, тесно связанную с древней Гипербореей – северной Прародиной человечества. В Средние века повсюду в Европе возникали очаги тайного учения и проповедовавших его тайных обществ, которые по сути своей являлись прямыми приверженцами вероучителя Мани (ок. 216 – ок. 277), по имени которого и названо манихейство, и пророка Зороастра, жившего не позднее VI века до нашей эры.
В основе манихейства, на 90 процентов состоявшего из более древних (опиравшихся на священную древнеперсидскую книгу – Авесту) зороастрийских идей, лежало очень простое, а потому исключительно привлекательное представление о том, что весь мир и все живое в нем делится на две непримиримые части, находящиеся друг с другом в непрестанной борьбе, – Добро и Зло, – которые могут конкретизироваться в Истине и Лжи, Правде и Кривде, Свете и Тьме, Черном и Белом. Именно в силу такой простоты и привлекательности манихейство просуществовало более тысячи лет после мученической кончины его основателя (по приказу шаха с пророка Мани живьем содрали кожу). В разных странах и в разные времена оно принимало разные обличья. Типичные и наиболее известные примеры – альбигойство в Западной Европе и богомильство в Восточной. Но и то и другое связано с христианством: в первом случае – с католичеством, во втором – с православием. Однако манихейство распространено повсеместно в Европе и до утверждения христианства, в том числе и среди славян-язычников, у которых существовали даже два особых бога, выражающих суть манихейской доктрины, – Белбог и Чернобог.