Загадка неприкаянной души - стр. 8

В то же мгновение рядом с ней материализовался компьютерный гений Федор Лебедев. Cовершенно магическим образом – только что он ерзал в своем офисном кресле, очевидно сгорая от желания приступить к поеданию припасов из бездонного рюкзака, а буквально секунду спустя его ловкая рука выхватила пакетик из Алениных рук и сунула его в какую-то небольшую коробочку на своем столе. После этого Федор с разбега плюхнулся в кресло и забарабанил по клавиатуре. Интересно, как часто приходится ее менять после такой агрессивной эксплуатации?

– Пять рублей тысяча девятьсот седьмого года, – вынес он свой вердикт через каких-то пару минут. – Золото девятисотой пробы. Настоящая?

– Стоимость на мировых нумизматический аукционах до ста пятидесяти тысяч долларов, – проигнорировав глупый вопрос, сказала Алена.

– Откуда дровишки? – усмехнувшись, поинтересовался Иван.

– Кирилл коллекционировал.

По лицу гендиректорши Алена поняла, что дала маху. Рановато она распоряжается имуществом мужа. Вдруг Кирилл, будучи найденным, не одобрит подобное поведение. И следующая фраза Кристины эту мысль косвенно подтвердила.

– Извините, – твердо сказала она, – мы работаем исключительно по безналичному расчету.

– То есть, я правильно понимаю, вы отказываетесь? – уточнила Алена, в упор глядя на Тимура.

– Мне кажется, – раздался откуда-то сбоку неуверенный голос, – мы должны… нет, просто обязаны помочь!

Алена обернулась. Ася в нелепом свитере из альпака, больше смахивавшем на платье, с красными пятнами на щеках стояла, подпирая руками поясницу, и смотрела на нее с таким сочувствием и решительностью, что ей на мгновение стало не по себе. Теория насчет размера сумочек опять подтверждалась. Новая Ванькина жена со своей детсадовской котомкой гораздо более решительная, чем гендиректорша с необъятным ридикюлем. Алена перевела взгляд на Кристину:

– Ну так как?

– Хорошо. – Она тряхнула идеальным каре – при этом ни один волосок не покинул свое место – и твердо заявила: – Давайте пройдем в переговорную, и вы расскажете обо всем по порядку.

Алена думала, что сейчас вся компания переместится в соседнюю комнату и заранее недоумевала – зачем? Здесь вполне уютно, пахнет кофе, и Рыбак рядом. Протяни руку и коснешься. Какой же она была дурой, когда ушла от него. А ведь отец советовал не рубить сплеча, подождать. Ну и что, говорил, мол, рохля. Мужчина в женских руках все равно что пластилин. Лепи из него, что твоей душе заблагорассудится. Она тогда критически хмыкнула:

– То-то у мамы из тебя не получилось ничего слепить.

– Я – другое дело, – отозвался он. – Я уже был состоявшимся человеком. А Иван – он мягкий и податливый. К тому же любит тебя.

– Любит, – согласилась Алена. Против этого не поспоришь. Вот только ей, как матери, тоже хотелось состоявшегося. Только с деньгами. И нашла ведь. Конечно, Рыбак по сравнению с Кириллом смотрелся более презентабельно. У Ваньки что рост, что телосложение, что глаза – светло-серые, когда он улыбался, и стальные, когда злился, – все здорово. У Кирилла же, по выражению Ленки, школьной подруги, ни кожи, ни рожи.

Зато были деньги. А еще щедрость. Чего-чего, а жлобства за Киром – так она называла мужа, как персидского царя из далекой древности, – никогда не наблюдалось. Впрочем, Рыбак тоже не был жлобом, только масштабы у них с Киром были разные. Если Ванька после свадьбы повез ее на турбазу под Санкт-Петербургом, то с Киром они отправились в Париж. Положа руку на сердце, турбаза ей понравилась больше. Погода, несмотря на лето, была холодная и слякотная, из комнаты они практически не выходили. Спускались на первый этаж в столовую, уничтожали немудреную еду и бегом, через две ступеньки – какой лифт на турбазе? – возвращались в постель. До свадьбы они встречались почти год, и, разумеется, излишним целомудрием встречи эти не отличались. Но тут, на турбазе, в ней проснулась какая-то ненасытность, что ли.