Загадка неприкаянной души - стр. 17
– Обещал, – покаянным тоном произнес Рыбак.
– По-нят-но. – Дубов помолчал немного, потом продолжил: – Ты, Ваня, сильно не старайся. Между нами, дрянной он был человечишко. Не пара моей Аленке. Сколько раз я ей говорил. Так нет же, прицепилась к нему репьем. Сначала он ее просто купил. Денег не жалел. Не сорил особо, но и старался все ее желания исполнять. А потом, как Платон родился, она вбила себе в голову, что мальчику нужен отец. Обязательно отец, спрашиваю, дед не подойдет?
Короче, капитан, захочешь – приезжай. Адрес небось помнишь. Ты не бойся, Аленки здесь нет, они с Платоном в квартире родителей Герасимова обитают. Те после свадьбы сына куда-то в деревню съехали, а молодым жилплощадь оставили, вроде как свадебный подарок. А за ними и Ксения Максимовна моя, теща твоя бывшая, – не забыл еще ее? – съехала. Не в деревню, разумеется, тут, неподалеку, обитает, квартирку зять ей купил, двушку, на улице III Интернационала. Приличную такую, не новую, но с евроремонтом.
– Помню, конечно, – кивнул Рыбак. Уточнять причину отъезда жены бывшего шефа он не стал. Была она женщиной властной, привыкшей контролировать всех и вся. С Борисом Мироновичем, понятное дело, этот номер не проходил, а потому оттачивала она эту свою привычку на любом, кто попадался под руку: на дочери, на соседях, на продавцах в магазине. Иван подобного к себе отношения не любил и потому еще до свадьбы умыкнул будущую супругу в свою квартиру.
– Так что, Ваня, я нынче один. Никто не помешает посидеть за чашечкой коньячка, вспомнить былое. Не придешь – я не обижусь, старичье нынче никому не нужно, даже детям. Что уж говорить о бывших подчиненных…
– Приду я, Борис Миронович, обязательно приду. И коньяк принесу. Помню, вы любите армянский?
– Ты, Ваня, всегда отличался хорошей памятью. А еще умом и сообразительностью. Я тебя только об одном прошу. Ты, если что нароешь – все равно что, – ты перво‑наперво мне расскажи, а потом уже Аленке. А лучше я сам ей расскажу. Ты же знаешь, какая она у меня ранимая.
«Да уж, ранимая», – подумал Иван. Эти слова бывшего шефа были так созвучны недавним мыслям Рыбака, что лебедевская мысль о помешательстве Герасимова уже не казалась такой вздорной.
– Алена сказала, что поисками занимается Котовский Илья Вячеславович. У вас, случайно, нет на него выхода?
– Что ты, Ваня! Я же на пенсии уже, все выходы закрылись, остался только один, сам понимаешь какой.
– Вообще никакого? – недоверчиво переспросил Рыбак.
– Никакого, – отрезал Дубов. – А сейчас извини, у меня звонок по второй линии.
Иван обескураженно посмотрел на погасший экран смартфона. Ну врет ведь. Пенсионер, звонок по второй линии, выходы закрылись. Сказал бы – не хочет помогать. Ну и хрен с тобой, обойдемся без так называемых пенсионеров. По-нят-но?
– Согласен с Иваном Станиславовичем! – заявил Федор. – Папаша зятя убил.
– С чего ты взял? – спросила Кристина.
– Возможностей у него валом, повода для встречи искать не надо, родственники ведь, расписание изучить – раз плюнуть, наверняка пенсионер наш ствол, уходя на пенсию, припас. Это раз, – Федор загнул большой палец. – В убийствах – ас, знает, как совершить идеальное преступление, чтобы никто никогда не заподозрил, – это два. – Очередной загнутый палец. – Даже если посмотреть на вопрос с другой стороны. Кого в первую очередь подозревают в убийстве? Супруга или супругу. Тут у нас тот же вариант, только немного вариативный. Заботливый папа взял на себя грязную работу вместо дочки.