Загадка для благородной девицы - стр. 35
Князь Михаил Александрович оказался ровно таким, каким я его себе представляла по рассказам Натали, – молодой человек лет двадцати пяти с несколько смуглой кожей, темными волосами и темными же глазами, которыми он внимательно и тепло глядел на собеседника. Манеры его оказались выше всяких похвал, а французская речь была настолько правильной, с характерным парижским выговором, что он понравился мне сразу и безоговорочно.
Что касается второго, Андрея Миллера, то он был из разряда тех молодых людей, при знакомстве с которыми маменьки всегда предостерегают своих дочерей быть благоразумными. Он умел смотреть на девицу так, что, будь я чуть более робкой, непременно зарделась бы румянцем и разулыбалась бы абсолютно безо всякой причины. Ко всему прочему Миллер был еще и хорош собой сверх всякой меры: светло‑русые лихие кудри и этот необыкновенный взгляд, который поймать на своем лице мне было и страшно, и приятно.
– Евгений не предупредил, что мы застанем здесь столь очаровательных дам, – сказал он вполголоса, целуя мою руку и не сводя при этом своего бессовестного взгляда с моих глаз.
Вообще, я не склонна обычно видеть в комплиментах что‑то большее, чем вежливость, но то, что Миллер нашел меня очаровательной, мне все же польстило.
Однако вслух я ответила:
– Это, должно быть, потому, что Максим Петрович все еще болен и заботы этого семейства посвящены исключительно ему.
– Да‑да, – тут же смешался Миллер, – я наслышан о болезни Максима Петровича – отчасти потому мы с Мишелем и приехали. Евгений ведь говорил, что я врач?
– Да, говорил… – только и успела сказать я и вынуждена была обернуться на лестницу, по которой, перепрыгивая ступени, спускался сам Ильицкий.
Таким я его, пожалуй, еще не видела: он широко расставил руки навстречу друзьям и выглядел совершенно счастливым. Да и Михаил Александрович, который до этого лишь нерешительно жался у дверей, просветлел лицом, а в глазах его отразился прямо‑таки щенячий восторг, с которым он бросился в объятья Ильицкого.
Друзья крепко, в лучших российских традициях, обнялись, причем Евгений Иванович в порыве даже приподнял молодого князя над полом.
– Да ты никак подрос, Мишка! – громогласно рассмеялся Ильицкий. – Или просто поправился?
Князь, кажется, немного сконфузился: он и впрямь был на голову ниже Евгения Ивановича и довольно щуплым в плечах. Да и, пожалуй, моложе его на пару‑тройку лет.
Андрей, который в это время все еще держал мои пальцы в своей руке, прокомментировал не без иронии:
– Интересно, почему с этими двумя я всегда чувствую себя третьим лишним?.. Вы позволите, Лидия Гавриловна?
С этими словами он отпустил наконец мои пальцы и сделал шаг к Ильицкому.
В подтверждение слов Андрея они лишь чинно пожали друг другу руки, что считалось куда приличней для высшего света, но на фоне бурных приветствий с князем выглядело несколько прохладно. Впрочем, не успела я и подумать об этом, как Миллер вдруг резко притянул к себе Ильицкого и похлопал по спине.
– Полноте, Евгений Иванович, – сказал он несколько театрально, – не то дамы подумают, будто мы с вами в ссоре!
– Да с вами невозможно поссориться, Андрей Федорович. При всем желании, – в тон ему ответил Ильицкий.
Он тотчас широко и вполне искренне улыбнулся, и они обнялись уже куда радушнее.