Загадаю Тебя - стр. 24

– Это у них взаимно. Васнецову можно было позвать.

– Сень, Васнецова – ветеринар, – вскидываю бровь.

– Ну всё равно же близко. Медик и медик, – отвечает невозмутимо. – Так ты сама к Зуле заявилась? – в шоке прикрывает рот рукой. – Была у неё дома? И что там? Поговаривают, у неё весь дом в чучелах, черепах, куклах вуду и свечах.

– Ничего такого я не видела. Дом как дом.

– Набрехали! – сложив руки на груди, подытоживает Сеня. – А насчёт всей этой истории… Я горжусь тобой, Оль. По сути, если б не ты, москвич просто замёрз бы там в лесу на фиг.

– Они изуродовали его машину.

– Петрович и про это говорил, ага.

– Язык-помело, – цокаю этим самым языком.

– Сколько их было?

– Пятеро. И Сень… – намереваюсь сказать ей что-то важное. – Одного из них я узнала.

– Да ты что? И кто это? – понижает голос до полушёпота.

– Друг Авдеева.

– Вот те раз! Кстааати, – растягивает первую гласную и рассматривает свои ногти, выкрашенные в ярко-жёлтый. – Никита твой не объявлялся ещё? Я бы на его месте конкретно напряглась, ведь в доме его девушки красавец-москвич, которого она всячески обхаживает.

– Никого я не обхаживаю! – чувствую, как щёки заливаются румянцем.

– Ага да, я видела, – хитро улыбается и подмигивает.

– Это называется радушие и гостеприимство, Бриж.

– Ну и ладненько. В любом случае, странно, что твой Никита ещё не написал и не позвонил тебе.

– Ничего странного. Мы немного повздорили накануне.

– Из-за чего? Нет, если не хочешь, не говори, – добавляет сразу.

Я молчу.

– Оль...

– Никита хотел, чтобы я поехала с ним к его брату в Тулу.

– Мухомор не отпустил?

– У дедушки есть имя, – недовольно на неё зыркаю.

– Ладно, прости. И за частушку тоже, – прыскает в ладошку. – Оно само как-то в рифму сложилось по пути.

– Я не спрашивала у деда насчёт Тулы, знала, что не отпустит.

– И Никитос разобиделся.

– Ну да.

– Ещё бы! Такая возможность остаться наедине, а ты бортуешь, – бормочет она себе под нос.

– Перестань, Сень.

– А чего перестань? Надоело твоему Авдееву за ручку тебя держать, да по-пионерски целоваться. Хочется большего. Гормоны бурлят, половой токсикоз в действии, как говорит Грачёва.

– Он на меня в этом плане не давит.

– Какой молодец, – цедит сквозь зубы.

– Сень…

Внимательно на неё смотрю. По лицу вижу: что-то не так.

– Я чего-то не знаю? – интересуюсь осторожно. И образовавшаяся тишина мне категорично не нравится.

– Оль, вот не хотелось бы передавать сплетни, но всё равно дойдёт же, – она тягостно вздыхает. – Никиту твоего видели у дома Кэт…

Ощущаю неприятный укол под рёбрами, но внешне никак себя не выдаю.

– Мало ли, что он там делал.

– Он выходил из её дома, Оль! – пищит возмущённо.

– Может, ей нужна была помощь.

– Ну как бы… Мы, конечно, не в курсе, что там происходило, свечку не держали, но уже само то, что он там был…

Киваю, переваривая поступившую новость. Если не кривить душой, слышать подобное – неприятно.

Двадцатилетняя Катя Симонова, или попросту Кэт, как она сама себя называет, – девушка, прославившаяся на всю округу тем, что спит с мужчинами за деньги.

– Прости, я не могла не сказать, – Сеня виновато хмурится и сжимает мою руку.

– Всё нормально, – а у самой в горле тугой ком встаёт. – Когда это было?

– Три дня назад.

– Понятно.

– Оль, ты не накручивай себя. Мож я дура, зря его обвиняю, – начинает нервничать и оправдываться.