Зачеркнутому верить - стр. 2
Тем не менее, завидев нас, пилот вертолета вышел из кабины и энергично шагнул нам навстречу, поздоровался за руку, но выглядел он, как мне показалось, еще более мрачно, чем в первый раз.
– Что ты с подполковником Саенковым не поделил, капитан? – спросил меня вертолетчик, как только мы поднялись в VIP-салон, где Аграриев восхищался удобством кресел.
– Я? С Валентином Валентиновичем? – переспросил я с откровенным удивлением, выходя из салона за рюкзаками. Пилот шел за мной, привязанный разговором. – Мы с ним давно уже, кстати, не встречались и даже не созванивались… Последний наш разговор был ночью, перед тем как вы меня в Моздок доставляли, товарищ… – я словно бы спрашивал звание. И даже без «словно бы» – спрашивал.
– Подполковник Сокуров, – представился вертолетчик, оправдывая мои ожидания относительно его звания.
– Товарищ подполковник, – повторил я. – А откуда у вас, разрешите спросить, такие сведения? Если они идут не с моей стороны, то, следовательно, могут идти только со стороны подполковника Саенкова.
– Подполковник Саенков у нас в управлении считается штатным хреновым шутником, – мрачно сообщил вертолетчик. – Хотя у нас он только прикомандирован на полгода из Московского областного управления и скоро уже должен будет возвращаться домой. Когда он давал мне задание на повторную доставку вас в Моздок, то шутя сказал, что я имею право выбросить вас на половине пути и вернуться…
– Даже так… – я к подобной шутке отнесся вполне серьезно. Не менее серьезно, чем сам пилот вертолета. Но обеспокоенности своей не показал. А пилот объяснил свое настроение:
– Беда в том, что подобную же шутку подполковник Саенков выдал почти полгода назад, в самом начале своего пребывания здесь, когда на Ми-4 вывозили отдельную мобильную офицерскую группу. Тоже, кстати, в Моздок. Пять офицеров спецназа ГРУ, которые не поладили с Саенковым по какому-то вопросу. Подполковник тогда точно так же сказал пилотам. Вертолет в пути потерпел аварию и упал на склон хребта. Высота была небольшая, но приземлиться было невозможно. Места для приземления не нашлось. С хребта в пропасть летели. Потом тела по ДНК определяли. Но там уже от тел-то ничего не осталось. А экипаж опытный был. Лучшие, считай, вертолетчики нашего отряда. И что случилось с машиной, никто выяснить не сумел. По склону хребта все по винтику разлетелось. Подполковник Саенков накаркал… Ладно, шуткам час, а работу делать все равно надо. Летим… В кабину сядешь, капитан, как в прошлый раз, со мной?
Я оглянулся на старшего лейтенанта Аграриева. Тот понял и согласно кивнул.
– Я пока вздремну в салоне. Глаза сами закрываются. Ночью на скале холодно было, я спать не мог. Все зарядкой грелся. А после зарядки совсем не уснешь…
Старший лейтенант забросил на одно плечо лямку своего рюкзака, на второе – лямки двух моих рюкзаков – с «Вампиром» и двумя оставшимися «выстрелами» для него, оставив мой персональный рюкзак мне, и полез в удобный салон. А я забрался на привычное уже кресло слева от пилота. Аграриев с помощью подполковника закрыл входной люк, пилот сел на свое место и завел двигатель.
– Меня тоже все в сон клонит, – сказал подполковник. – Давление стало подводить. Гипотония начинается, возрастная.
– Рановато, – посочувствовал я.
– Меньше чем через год думаю на пенсию отправиться. Буду молодежь учить.