Зачем нужна эта кнопка? Автобиография пилота и вокалиста Iron Maiden - стр. 12

Конечно, у этого была причина. Цель этого процесса состояла в том, чтобы сдать довольно сложные экзамены, которые занимали целую неделю, чтобы попасть в высококонкурентную систему школ-интернатов для учеников в возрасте с 12–13 до 18 лет.

Дела для взрослых мальчиков.

Школа, однако, была не единственным местом, где можно было получить образование. Я научился ездить на велосипеде и катался по окрестностям. У меня был химический набор, который упорно отказывался делать что-либо, что могло послужить для развлечения, и еще мой отец научил меня играть в шахматы. Мы часто играли с ним, пока однажды я его не разгромил, после чего мы перестали.

На каникулах в Грейт Ярмуте я проводил время в окружении цинковых ведер, наполненных мелкими монетами. Выражение «куча денег» было просто синонимом работы в зале игровых автоматов на морском побережье. Он принадлежал родителям моего двоюродного брата Рассела.

Каждая поездка в Грейт Ярмут заканчивалась в квартире, расположенной над этим залом. Там были, как сказали бы сегодня, «неполиткорректные» кофейные столики, поддерживаемые статуями нубийских рабов, а также ковром, который больше был похож на белое волосатое море синтетических усиков, выглядящее так, словно оно сожрет вас, если ему не понравятся ваши ботинки. После семейной беседы мне дарили вещи, которые стали не нужны моим двоюродным братьям: отвратительные замшевые кардиганы и другие монструозные творения, призванные сделать 10-летнего ребенка похожим на 50-летнего мужика.

Нашей семейной чертой была способность отлично плавать. Моего отца, чтобы он научился держаться на воде и не тонуть, в свое время просто швырнули в волны Норфолк Броде. Я учился плавать под его присмотром, но настолько же жестоко он со мной не обходился. Где-то на дне заплесневелого чемодана до сих пор лежит мой сертификат от плавательного комплекса Heely Baths в Шеффилде, в котором сказано, что я в тот день проплыл 10 ярдов в утвержденном стиле. Нахлебавшись хлорки в таком количестве, что хватило бы ослепить батальон времен Первой мировой войны, я щурился покрасневшими глазами от солнечных лучей, радуясь, что испытание закончилось. Папа мой плавал, как рыба. В детстве он запросто мог проплыть три мили в океанских волнах. Я же, напротив, всегда считал плавание чрезвычайно опасным занятием. Это просто предварительное утопление. Я один из тех, кому на роду написано утонуть. «Расслабься», – кричат те, кто умеет плавать, но, к сожалению, мои ноги идут по пути гравитации, а за ними следует и остальное тело.

Прежде чем мы отправимся в путешествие сквозь освещенные порталы английской государственной школы, брошу на стол еще несколько кусочков головоломки.

Я был достаточно одиноким. Я не интересовался спортом. По выходным я проводил долгие дни в публичной библиотеке, листая книги и мечтая. Я открыл для себя настольные военные игры и тратил вечера на исследование точности прицела мушкета «Браун-Бесс» и тактики пехотного квадрата, а также раскрашивал своих оловянных шотландских горцев, которые вскоре должны были обрушиться с внезапной атакой на ничего не подозревающего Наполеона.

Мой дядя Стюарт, учитель по профессии, был чемпионом округа по настольному теннису, так что однажды на Рождество у нас появился неплохой теннисный стол. Отец и его братья сыграли несколько партий и долго спорили, кто же победил, а потом отправились в паб. Я сразу же организовал на теннисном столе битву при Ватерлоо, а на следующий день переиграл ее снова. Он был зеленым и плоским – прекрасно. Это было одно из многих небольших событий, которые заставляли моего отца считать меня несколько странным, как будто использование теннисного стола не по назначению было как-то «не по-мужски».