Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки - стр. 30

Покалывание в нижней части стопы, прямо под пяткой, дает о себе знать с первых же шагов на асфальте, но еще со времен занятий спортом у меня осталось одно качество – умение отвлекаться от боли.

Первые 300 метров я бегу через жилые кварталы. Возле кирпичного завода дорога идет под уклон. Это идеально для вхождения в ритм бега. В 1975 году здесь был построен целый квартал индивидуальных и многоквартирных жилых домов. Фишбах находится точно посредине между Франкфуртом и Висбаденом, по 20 минут и в ту, и в другую сторону, поэтому его выбрали в качестве места жительства молодые семьи из обоих городов. А когда спустя 15–20 лет дети из этих семей начали разъезжаться по другим местам, я решил было, что этот квартал превратится в пенсионерское гетто. Оказывается, я был плохого мнения о нынешних пенсионерах. У многих из них перед гаражами стоят детские велосипеды, а в саду установлены качели для внуков, которые, очевидно, регулярно их навещают. Здесь расширяют улицы и копают котлованы под новые дома. Вот уже на протяжении 40 лет сюда приезжают все новые семьи. И хотя это для меня не новость, но я все же с удивлением отмечаю, что спустя километр, возле кладбища, мне навстречу попадается какой-то новый бегун. На моей прежней трассе.

Мы приветливо здороваемся, а сами критически рассматриваем друг друга: кто как держит руки, у кого какие кроссовки, кто тяжелее дышит.

Я убеждаю себя, что у него вряд ли может сложиться обо мне плохое впечатление. Я чувствую себя совершенно свежим.

Правда, мне, как бегуну-любителю, должно быть безразлично, какое впечатление я произвожу на окружающих. Да оно мне и в самом деле безразлично. Теоретически.

Хотя мне предстоит пробежать десять километров, я перехожу на темп, в котором обычно преодолеваю 5–6 километров вдоль Талверы в Больцано. Это мой темп. Бежать медленнее не имеет смысла.

Эта трасса хороша тем, что первые пять километров идет с легким уклоном вверх, а затем начинается такой же легкий уклон вниз. Если уж быть совсем точным, то трасса хороша лишь своими вторыми пятью километрами. Но я преодолеваю небольшой подъем перед полями вокруг Реттерсхофа, не напрягая особо ни мышцы, ни легкие. А потом передо мной открывается во всю ширь замечательный ландшафт – поля цветущего рапса до горизонта, а за ними зелень лесов Таунуса. Стоит нежаркое и сухое лето, и от этого обычная полевая дорога кажется еще красивее. Рапс доходит мне до плеча. Он так густо растет по обе стороны от дороги, что производит впечатление выстроившегося в мою честь почетного караула.

На краю поля стоит старый замок. В юности я пробегал мимо, не обращая на него внимания. Он был совершенно заброшенным, и люди в деревне поговаривали, что туда хотят заселиться кришнаиты. А что еще можно сделать со старым замком, кроме как отдать какой-нибудь секте, которая будет танцевать там в желтых балахонах? Люди говорили, что реставрация обойдется слишком дорого, да и ни к чему все это, лучше построить новые гаражи для пожарной команды. Сегодня в этом замке шикарный отель.

От входа в отель дорога уходит немного вниз, к конному манежу, а потом резко поднимается вверх, и длина подъема составляет не менее 300 метров. Едва ступив на него, я автоматически перехожу к ускорению, как в старые времена, когда еще тренировался: корпус слегка наклоняется вперед, движения руками становятся интенсивнее, пятки почти касаются ягодиц. «Догнать», – командую я себе. Вокруг ни души, и догонять мне некого, но я раз за разом повторяю себе: «Догнать, догнать, догнать».