Зачем - стр. 13

Глава 28

– Не звони.

– Почему?

– От тебя становится грустно.

– Ты же знаешь, что я такой.

– Знаю. Вот и не звони.

– Ты меня постоянно прогоняешь.

– Не только тебя, – Евгения не делала исключений для мужчин, пытавшихся завести с ней отношения, если хотя бы какой-то их жест или суждение не резонировали с теми, что породило её сознание.

– Я ещё и не один? – Вячеслав продолжал вести себя так, словно между ним и собеседницей возникла пресловутая близость, к которой он никак не мог её склонить.

– С данного ракурса это даже неплохо.

– Мне плохо.

– А мне нет. И я не хочу, чтобы мне всякий раз становилось плохо от тебя.

– А мне что делать?

– Не грустить.

– Не умею.

– Придется учиться, – молодая женщина предпочитала избавляться от людей, склонных к неоправданной меланхолии. Не всегда получалось.

– Мне много лет, – мужчина дополнил свои слова громким вздохом. Он частенько вздыхал и даже постанывал во время бесед.

– Тем более, полезно для мозга.

– Откуда тебе это знать, ты же не медик.

– Я редактор и читаю много литературы, в том числе на медицинскую тематику.

– Читать не значит стать специалистом.

– Не значит, но получить представление и знания вполне даже допустимо.

– Наверное, мне нравится грустить.

– С этого и следовало начинать. Поэтому не звони – мне не нравится.

– Неужели ты никогда не грустила?

– Слишком много, поэтому больше не хочу.

– Так не бывает.

Евгения ждала, когда собеседник, находившийся на расстоянии, как обычно первым прервет телефонную беседу. Он молчал, и она не собиралась давать ему основание ухватиться за какое-нибудь слово и продолжить дальше потчевать её грустью. И он поступил, как всегда.

Глава 29

Как же хотелось выговориться. Прокричаться, не на повышенных тонах, а просто словами. Эмоциями. Озвучить боль. А той было так много. В прошлом. А теперь глубоко внутри тела. Может даже души. Но в неё она не верила. Как не верила и в какую-то иллюзию про жизнь после, про то, что страдания воздадутся и душа обретет нечто заслуженное, и не обязательно, что хорошее. А страдать и после смерти уж точно не хотелось. Отчего-то человек так устроен, что всю жизнь ищет страдания. При жизни. И даже после оной. Ей прилично осточертела жизнь на земле, а уж о какой-то там после смертной с последующими муками уж точно мечтать не хотелось. Как же все это ей надоело. Страдания, боль – зачем? Чему-то учат. А по сути, просто крадут бесценное в силу своей ограниченности время, которое можно использовать для получения удовольствия, ощущения радости. Но нет, зачем-то происходила абсурдная чушь и человек навсегда утрачивал прежний настрой на жизнь. После испытанных страданий жизнь никогда не становилась прежней. Она становилась другой, лишенной беззаботности, пропитанной горечью и хранившей боль. И все это сосредотачивалось в теле, ибо оно и является вместилищем жизни. Но человеку веками талдычат о непотребстве и неважности тела, потому как кто-то придумал некую душу, наделенную нескончаемой жизнью.

Николь свернулась в своем большом кресле, вжимаясь в него так, будто оно обладало способностью обнимать, скрывая её от внешнего мира с его страданиями, болью, жизнью и смертью. В такие минуты ей хотелось научиться верить в существование души. Но для этого она располагала слишком малым количеством фактов. Чего уж там, их не существовало. Либо попросту она их не нашла.