Зачем дана вторая жизнь - стр. 10
– Вы забыли, что я живу в дикие времена и в дикой деревне? Там выданная замуж дочь – отрезанный ломоть! Жаловаться нельзя – муж и свёкор вправе «чинить наказание». Они могут бить для порядка, «в острастку на будущее». Сноха в семье – самый последний человек: самая тяжёлая работа достаётся ей, и последний кусок – тоже её. В семье мужа она настоящая рабыня. Только свёкор или муж могут разрешать ей выйти со двора. Представьте себе, женщины в доме не имеют права есть без разрешения хозяина, не имеют вообще никаких прав! Только вдова становится в своём доме хозяйкой и пользуется уважением у соседей.
– Ужас какой! Рассказывай дальше!
– А дальше пришла пора жатвы. Стали косить хлеб и вязать в снопы, да с поля во двор носить, чтобы кто чужой не позарился на наше добро. Тяжёлый труд от зари до темна, да всё на солнце, а мне всё хуже с каждым днём: силы теряю, на солнце слабею, да животом мучаюсь.
Лена замолчала.
– Так дальше что? – поторопила соседка.
– Да ничего больше не видела. Только свёкор разрешил сходить к моей бабке, подлечиться травами, дескать, плохую работницу приобрели, нездоровую.
– Так у тебя там и бабка есть?
– Да. Это мать моего погибшего отца. Она живёт одна, прямо у леса, далеко от всех. Её считают ворожеей и знахаркой. Она умеет болезни лечить всякими травами, с богами договариваться, роды принимать, даже судьбу предсказывать. Вот своего сына предостерегала, чтобы в лес не ходил за смертью, а он не послушал, пошёл зимой за дровами и не вернулся. Задрал его медведь-шатун.
Глава 8. Больная пропала
– Собирайся в перевязочную. Пришлю санитарку, поможет тебе дойти, – скороговоркой сообщила медсестра Лене, заглянув в палату.
Через пару минут явилась дородная девица, что называется, «кровь с молоком». С ней вместе вплыл резкий запах пота.
– Кто здесь с головой? – недовольно спросила она грудным голосом.
Лена впервые за последние дни улыбнулась:
– Да, кажется, у обеих пока не отвалились.
Нянька перевела неласковый взгляд на неё:
– Чё лежишь? – беззлобно спросила она. – Вставай давай. Пойдём, покажу куда.
Лена с трудом приподнялась, опираясь на руку; переводя дух, села – сильно кружилась голова. Санитарка безучастно наблюдала за её телодвижениями.
– Помогай, что стоишь? – возмутилась Анна Павловна. – Или тебя не за этим прислали? Видишь, плохо ей. Одень её и помоги дойти. Она ещё ни разу не вставала самостоятельно.
– Тут у нас барынь нет, – безапелляционно заявила нянька. – Нас тут мало, денег платят гроши, так что всем даром не поможешь!
– А я вот главному врачу на тебя пожалуюсь, – пригрозила Анна.
– Да и пожалуйста! Пусть выгонит меня и сам туалеты моет! – огрызнулась дивчина.
И всё-таки больная «с головой» была поставлена на пол, халат напялен с усердием, и вот Лена, подхваченная за талию крепкой рукой, засеменила в процедурную, стараясь реже вдыхать запах здорового немытого тела.
Голодная Анна Павловна поспешила в столовую занять лучшее место – приближалось время ужина. В палату, открыв дверь ногой, с тяжёлыми пакетами ввалилась Настя. Что такое? Пустая кровать, смятая простыня, на полу одеяло! Сразу сложилась страшная картинка. Кульки рухнули на пол, Настя, как ужаленная, вылетела в коридор. Пост дежурной медсестры оказался пустым, зато палат было немало. Настю интересовал один вопрос: