Забытый князь - стр. 12
Как ушли в прошлое шатры, на смену которым пришли дворцы, так теперь перед встречей с великим ханом не надо было ходить около куста, кланяться солнцу, луне, земле, дьяволу, умершим предкам ханов. Теперь гостя встречали два огромных тургауда и, встав по обе стороны, вели на прием. Перед главным залом гость должен был снять обувь и надеть мягкие кожаные чувяки. Войдя, низко поклониться. Поклониться надо было и подойдя к трону.
Василий, как было положено, остановившись перед троном, низко склонил голову. Выпрямившись, встряхнул головой, убирая упавшие на лицо волосы и, смело глядя в глаза хана, заговорил:
– Позволь мне, великий и почтенный, приветствовать тебя, поднявшего с земли знамя великого Джихангира. Да окажет тебе помощь и любовь всемилостивый творец всего существующего, да будут годы твои наполнены слезами врагов твоих и радостью твоих друзей. Да будет жизнь твоя долгой и счастливой во имя Аллаха, милостивого и милосердного! – сказав, Василий еще раз поклонился и отступил на шаг назад.
Слова княжича, сказанные голосом приятным, исходящим из сердца, растопили лед в груди повелителя.
– Как поживает великий московский князь? – спросил хан, не спуская взгляда с княжича.
– Мои слова – слова великого московского князя, – ответил Василий.
Мурзы, толпой стоявшие вокруг трона, переглянулись между собой. Как это он объявил Димитрия великим князем? Тут же находится Михаил, который тоже претендует на этот ярлык. Он живет здесь не один месяц. И хан ему пока не отказал.
Чуткий и осторожный Тохтамыш уловил это настроение. Немного ругнул себя за эту поспешность, уж очень по душе пришлись слова молодого князя: «Поднятое знамя великого Джихангира». Давно уже никто не говорил так. «А он поднял меня до его уровня». Но уловленное им неудовольствие его князей тоже нельзя игнорировать. И хан нашелся.
– Сегодня, дорогой княжич, наша действительность меняется, как осенний день. Недостойный Мамай, – это слово он произнес с презрением, – тоже называл себя великим. А чем закончил? Поэтому судьба ярлыка пока не определена.
– Дозволь мне, великий хан, в знак благодарности за твою любовь к моей дорогой земле поднести тебе наш княжеский дар! – сказав, он хлопнул в ладоши.
В зал вошли люди с сундуками. Они вытаскивали из них переливающиеся серебром шубы, холсты из паволоки, позолоченное оружие, драгоценные каменья в разукрашенных кошелях, дорогие ожерелья. Из всех подарков Василий взял парчовую, шитую золотом, мантию, подбитую горностаем, и положил с поклоном на колени хана. Тот не мог скрыть своего восторга и каким-то победным взглядом посмотрел на окружающих его князей. На их лицах застыла подобострастная улыбка. И только один князь Едигей, недавно перешедший на сторону Тохтамыша, двусмысленно улыбнулся. Василий же, понимая ценность подарка, ничего не сказал, а молча вернулся на свое место, демонстрируя тем скромную почтительность. Едигей шепнул стоящему рядом мурзе:
– Умен, собака! – и показал глазами на Василия.
Мурза ничего не ответил. Он, вероятно, посчитал, что рабская кровь заставила того это сделать.
Глаза хана заблестели. Он повернулся к визирю:
– Я думаю, ты не задержишься с написанием.
– Как будет угодно, великий хан, – ответил тот.
Но тут к хану подошел один из мурз и что-то зашептал ему на ухо. Когда он закончил говорить, лицо хана потеряло милостивое выражение.