Забытый демон. Детективная серия «Смерть на Кикладах» - стр. 26

– Кто ты, старик? – поинтересовался «капитан» на общегреческом «койне»25.

– Библиотекарь, – был сдержанный ответ. – Раб Божий Феофан.

– Старик, ты знаешь, кто мы? – подавшись вперед, задал вопрос молодой Дандоло, ободренный тем, что старик ведет себя спокойно. – Понимаешь, зачем мы пришли? Ты откроешь нам двери?

– Знаю, – спокойно ответил тот, взглянув своим пронзительным взглядом тому прямо в глаза. – Вы грешники и предатели. Вы предали веру Христову. Нашу общую веру. Отныне и вовек, вы разбойники и воры. И ваш папа – главный вор и разбойник. Зачем вы пришли? Думаю, что вы пришли грабить. Но в Храм вы не войдете. Даже если запытаете нас насмерть. Никто из нас не откроет вам ворота Храма. Вы не прикоснетесь грязными руками к нашим святыням. Уходите!

– Я не могу этого сделать, монах. Хочешь ты того или нет, но в храм мы войдем, – вздохнув, ответил Санудо, поигрывая плеткой, зажатой в кулаке. – Не хотите по-хорошему, что ж, пусть будет по-плохому! Мне плевать на вашу веру. Да и на папу, если честно, тоже. В Венеции правит великий дож! А теперь и в Константинополе! Знаешь, что будет тебе за неповиновение его приказам?

Старик неожиданно сделал шаг вперед, и закаленный в боях гнедой «капитана», будто испугавшись чего-то, вдруг отшатнулся в сторону, нервно кося на монаха лиловым глазом. Венецианцу пришлось приложить усилия, чтобы успокоить коня. Несколько телохранителей с короткими обоюдоострыми мечами выскочили навстречу монаху, не подпуская его ближе. Он усмехнулся и остановился, спокойно сложив руки ладонями на груди.

– Что мне ваш дож? Такой же предатель и грешник, как и папа. С нами Господь Спаситель наш Иисус и его святые апостолы! Если вы попытаетесь войти в храм, я прокляну вас и предам анафеме! Уходите, пока проклятие не пало на ваши головы!

– Ладно же! Я теряю с ними время! Посмотрим, что ты сейчас запоешь! – разозленный венецианец махнул рукой сержанту «арсеналотти», тот в свою очередь что-то коротко скомандовал, и арбалетчики произвели залп. Монахи падали на землю молча, не выпустив из рук хоругви и кресты. К ним бросились телохранители и добили раненых мечами.

Библиотекарь стоял, по-прежнему сложив руки на груди, и, низко склонив голову, молился за упокой души своих собратьев.

– А что с этим делать, капитан? – поинтересовался у Санудо один из его помощников, вернувшись к командиру и вытирая свой длинный кинжал об оторванный от чьей-то рясы кусок ткани. – Перерезать и ему глотку?

– А кто откроет нам дверь? Сами мы провозимся несколько часов. Оставьте его пока в живых, – сквозь зубы процедил «капитан». – Он что-то там говорил про пытки? Вот и поглядим, кто из нас двоих больше о них знает! – и, повернувшись к своему спутнику, раздраженно добавил: – Вот видите, синьор, я давно и хорошо знаю греков: они твердолобы и упрямы. Здравого смысла от них мы не дождемся. Так и этот монах: только и знает, что бормотать о каком-то проклятии! Но посмотрим, что он запоет под пытками! Я буду отрубать ему руки и ноги по частям, пока он не скажет, как попасть в храмовую сокровищницу…

Огромные клубы черного дыма от пожарища почти отвесно поднимались в голубое небо над Босфором, откуда на головы многочисленных беженцев, покидавших город пешим ходом и на лодках, хлопьями валил пепел. Венецианцы великодушно дали им уйти беспрепятственно, но не ранее, чем караульные у городских стен обшарили котомки несчастных в поисках припрятанных драгоценностей.