Забытые крылья - стр. 22
Вадим говорил мягко, как только мог. Конечно, жаль, что приходится сообщать Наде такую важную новость по телефону, но тянуть дольше невозможно, до приезда тещи осталось совсем мало времени.
– Да, хорошо. Ты прав. – Надя тряхнула головой и сказала решительно: – Как вы договорились с ней? Ты встречаешь? Где она будет жить?
– Я собирался встречать в аэропорту, а жить Марина хотела где-то у подруги. Кажется, Лариса? Я не запомнил.
– Нет, так не годится. Я поеду встречать. И поселю ее в Сокольниках или в Кратове. Места всем хватит.
– Если Марине будет удобно жить на Плющихе, я с удовольствием. Приезжайте вместе. Лешкина комната пустует, Марина ведь как раз там и жила.
– Спасибо, Вадь. Не хочу тебя беспокоить. Тем более у тебя выставка на носу, а нам с мамой надо о многом поговорить. – Надя уже выехала за МКАД и почувствовала, как город ослабляет хватку на ее горле. – Двадцать лет – не шутка.
– Конечно, Надюша. Я понимаю. Рад, что вы встретитесь по такому поводу и наконец все сможете обсудить.
– Спасибо, да. И за повод спасибо. – Это прозвучало слегка иронично, но Надя не стала извиняться. К Вадиму наконец пришел успех, который понижает чувствительность к мелким уколам. – Вадь, прости, я устала сегодня очень, давай прощаться? Я уже подъезжаю, сейчас буду разгружаться…
– Конечно, конечно!
Хотя с момента ее переезда за город прошло уже достаточно времени, она до сих пор не привыкла к этому новому Вадиму: сговорчивому, мягкому, предупредительному. Общаться с ним стало гораздо удобнее, чем раньше, но в этой перемене было и что-то несимпатичное. Двадцать лет отстраненности, погруженности в себя, длинных приступов мрачной задумчивости и чуть ли не грубости – и вот, пожалуйста. Стоило уйти из дома – и он мил и нежен, чуть ли не игрив.
«Мне бы радоваться, а я злюсь», – упрекнула себя Надя, останавливая машину перед воротами дома.
Надя звонила с дороги, но Света не сняла трубку. Может, включила беззвучный режим? Ложится она поздно, и каждый раз, когда уставшая Надя приезжает из Москвы после рабочего дня в своей страховой и вечернего объезда гипермаркетов и художественных магазинов, подруги вместе перетаскивают покупки в дом. Сейчас, по их меркам, и вовсе не поздно, но Светка не откликается.
Надя сама открыла ворота, загнала машину в гараж и, с удивлением глянув на светящееся окно гостиной, вошла в дом. Дверь была не заперта. Значит, Света еще не ложилась, ведь на ночь дверь всегда закрывали на ключ.
– Свет? Света! – Дети, конечно, уже спят, но даже негромкий зов подруга обычно слышала.
Тишина.
На кухне, окна которой не было видно от входа, тоже горел свет. У шкафчика под раковиной валялась пустая бутылка из-под водки – похоже, недорогой, такой марки Надя даже не знала. Но в остальном был полный порядок. Сунув бутылку в ведро, она заглянула в шкаф над раковиной и увидела в сушилке поблескивающую свежевымытую рюмку. «Да что же происходит, в самом деле?» – Надя быстро поднялась на второй этаж и подошла к спальне Светланы. Оттуда доносился негромкий храп.
«Мужика привела? – предположила Надя, но сразу отмела эту мысль. – Не при детях же».
Преодолевая смущение, смешанное со страхом, Надя просунула голову в неплотно прикрытую дверь и увидела, что полностью одетая Светлана лежит поверх одеяла, широко раскинув руки, и храпит. В комнате сильно пахло перегаром. Надя с отвращением поморщилась: