Забытые чувства - стр. 33
– Значит, об этом не распространяются.
Она отрицательно качает головой.
– Единственное, что я знаю, Паоло и Риккардо будут верны тебе, не смотря ни на что.
Риккардо – второй капо Сан-Франциско. Насчет него я тоже не переживала. Моя власть в Сан-Франциско может выстоять. Но вот Лос-Анджелес и Лас-Вегас под вопросом. Вся Корона держится на определенной системе. Базе данных. И не считая моих сестер, только отец и я имеют к ней доступ. Остальные капо сделают все, чтобы заполучить ее. Ну а мне нужна их поддержка, чтобы расправиться с Триадой.
Нужно выиграть время. Продержаться достаточно долго до того момента, пока Корона не погрязнет в войне. А война будет. Это лишь вопрос времени. Капо разорвут друг друга. Мне всего навсего нужно как-то оттянуть неизбежное.
– Что насчет братьев Риччи? – спрашиваю я, делая еще глоток шампанского. – Ты знакома с их женами?
Близнецы Риччи – капо Лос-Анджелеса. Лично я видела их только в тот раз, когда отец объявил меня преемницей. Оба держались достаточно отстранено. Я не смогла увидеть в них ни согласие, ни возражение. Словно они соблюдают нейтралитет.
– Да, выглядят вполне адекватно. Ходят слухи, что Федерико завел любовницу на стороне, но это не имеет особого значения. На публике они оба всегда сдержанны. Даже если и есть вероятность предательства с их стороны, они этого не покажут. Никто из них ни разу не проявлял открытую жажду власти. А что говорит Карлос?
– Отец отрицает возможность любого предательства. Он уверен в своих капо до мозга костей. В последнее время он делает все, чтобы они увидели во мне следующего босса.
Тетя понимающе кивает.
– Гордость не позволит ему думать иначе.
Я усмехаюсь. Иногда гордость ослепляет отца. И я боюсь, что это как раз тот самый случай. Он даже мысль о предательстве допустить не может. А как же иначе? Все шестеро капо верой и правдой служили ему на протяжении ни одного десятилетия.
Мы возвращаемся обратно в зал. Каллиста стоит в центре толпы. Как и всегда, все вокруг нее притворно вздыхают, иногда даже улыбаются. К нам подходят несколько женщин. И все, как одна, стараются скрыть свое презрение по отношению ко мне. Я рада, что Габриэла осталась со мной. Мне не нужна поддержка, но ее присутствие дарит облегчение, словно в легкие поступает больше кислорода.
К нам подходит Лучиана, жена Риккардо Кавалли, второго капо Сан-Франциско. За ней хвостом следует ее дочь, лет тринадцати, Джина. Обе слегка худощавые, невысокого роста. На первый взгляд ничего необычного, светлые волосы, голубые глаза. Но от Лучианы исходит притягательная сила. Она умеет себя нести, гордо и элегантно, в отличии от ее дочери. Очевидно, что та желает забиться в какой-нибудь тихий угол и не выходить до конца вечера. Мать явно подавляет ее. Это видно, особенно, когда она начинает подталкивать ее ко мне для знакомства. Болезненная закономерность в нашем мире. Мужчины властвовали над женщинами, а женщины над дочерьми.
– Это моя дочь, Джина. – холодно произносит Лучиана.
– Привет, Джина. – как можно мягче говорю я.
Девочка кивает, не в силах ответить что-либо еще. Мать раздраженно стискивает челюсти и быстро уводит свою дочь, должно быть, для того, чтобы отчитать.
Если бы отец не вмешался в детстве, мы бы стали похожими на эту Джину или на любую другую девушку, у которой не было ни свободы, ни права голоса. Хотя мои сестры до сих пор выглядят именно так в глазах окружающих. Даже я. Поэтому меня и не воспринимают всерьез. И не имеет значения, что в свое время я приносила миллионы Короне. Это вызывало у мужчин лишь большее стремление заткнуть меня.