Забытая всеми - стр. 21

Кстати о ненадёжности – как-то слишком тихо. Кроме того, было у меня странное ощущение, что склад изменился в тот момент, когда Серёжа защёлкнул дверь. Вопрос в том, как именно он изменился? Вот этого я понять не могу. Надо бы осмотреться, но я недвижима, ещё и за любимого цепляюсь изо всех сил. Он это понимает, даже больше меня понимает, поэтому только гладит, отчего я расслабляюсь и, кажется, засыпаю.

Точно засыпаю, потому что, стоит мне проснуться, я замечаю, что Серёжа сидит немного в другой позе, к тому же он сильно задумчив. Я же не спешу подавать голос, потому что разглядываю такого родного человека, смотрю на него, будто вбирая в себя образ его, понимая, как же он мне дорог.

– Проснулась? – улыбается мне мой любимый человек. – Я тут нашёл для тебя средство передвижения, пошли, покажу чего.

– Средство передвижения? – удивляюсь я. – Ну пошли…

Снарядная тележка, на которую сверху доска уложена. Вместе мы укладываем меня на неё, а затем меня везёт Серёжа. Я смотрю по сторонам, понимая, это не склад, а вот что это такое, я совсем уже не понимаю. Милый мой ничего не говорит мне, пока мы с ним не прибываем к… наблюдательному пункту? Я вижу трубы специальные, даже что-то на перископ похожее. Что это?

– Сейчас я тебя подниму, – сообщает мне Серёжа. – Поглядишь сама, потому что я несколько удивлён, честно говоря.

– Вот так даже? – улыбаюсь я, ожидая увидеть поле или город какой.

Но реальность, видимая через перископ, совсем иная – передо мной поле, по которому как-то совсем неправильно ползёт железная коробка, чем-то на танк похожая. Бегут какие-то люди, слышны хлопки, но и только. Осознавая, что это всё мне напоминает кино, причём не самое лучшее, я перевожу взгляд вправо, а там… Там софиты, выглядящие пушками две большие камеры, сидят и стоят люди… Там снимают кино, это я хорошо понимаю. За спинами у съёмочной бригады – кажется, так она называется – вижу шоссе, по которому движутся какие-то полупрозрачные машины.

Я смотрю на это, не понимая, как такое возможно. Серёжа, судя по всему, тоже не понимает, но при всём этом мне хочется плакать, потому что эта сцена ещё страшнее той, где фрицы. От немцев мы хотя бы знали, чего можно ожидать, а от этих? Ведь вряд ли что-то хорошее. Хочется, конечно, поверить в то, что здесь могут быть нормальные люди, но и страшно очень. Что сделают в первую очередь любые люди? Разлучат меня с Серёжей, а я не хочу, вот совсем не хочу, и всё. Так что лучше, наверное, тут остаться… А вдруг Серёжа хочет попробовать?

– Я не хочу, они нас разлучат, – объясняю я ему, на что мой любимый кивает.

– Вспомни, до сих пор нас провоцировали на побег, – произносит он. – А сейчас, учитывая нами пережитое… Я бы тоже не спешил доверять. Кстати, это не склад, это ДОТ. Немного странный, но именно он… Пулемёты есть, а пушка, что логично, в другую сторону смотрит.

– Предлагаешь попробовать вот это всё нашими пулемётами? – с интересом спрашиваю его.

– Ну мы же не маньяки, – улыбается он, а я наблюдаю за тем, что вижу.

– Туфта это, – делаю наконец вывод, – причём на детей рассчитанная. Смотри сам – как выглядит танк, они вдруг не знают, а кресты на нём очень хорошо прорисованы. При этом изображающие советских солдат актёры в страхе бегут от танка. Не скажу, что такого совсем не было, но это точно не наши снимают.