Забытая всеми - стр. 12
Ну и ещё наблюдение показывает, что Лису и Змею происходящее кажется нормой, а Серёженьке как раз нет, а это может означать… Ну, например, всё вокруг иллюзия, тогда старшие наши товарищи, получается, часть этой иллюзии, а мы с Доком нет. И почему так – совершенно неясно, но, думаю, раньше или позже узнаем. Вообще говоря, происходящее напоминает компьютерную игру, а жизнь… она не игра, потому и не верится.
Лис и Змей быстренько собираются и споро убегают, а я присаживаюсь на кстати обнаружившийся пень с ровным срезом. То есть к нему была приложена рука человека, а в округе у нас никого. Серёжа подходит, усаживаясь рядом на траву. По идее, наши рации должны ловить друг друга вплоть до точки входа, так что мерное пощёлкивание пока успокаивает. Док молчит, молчу и я, потому что сказать мне почти что и нечего.
– Насколько я понимаю, – вздыхает он наконец, – тебе тоже окружающее кажется… странным.
– Ещё как… – копирую я его вздох. – И если я права, то Змей с Лисом не вернутся, а ещё, что и нам обратно хода не будет. Игру напоминает.
– Напоминает, Света, – кивает мне Серёжа. – Причём всё ненастоящее, включая детей. Не бывает такой быстрой стабилизации от перевязки и медикаментов с учётом того, что дозирую я их на глазок.
– Значит, Змей и Лис не вернутся, – понимаю я. – Была как-то лекция о фокусных фигурах, воздействуя на которые, можно добиться интересных результатов.
На это он мне ничего не отвечает, только задумывается. А я пытаюсь сообразить, почему вспомнила именно эту, касавшуюся совсем других вещей лекцию. Ведь тогда говорили об агентурке, где подобные методы оправданы, а вот в нашем отношении я просто не вижу мотива. И смотрит на меня Серёжа необычно. Неожиданно становится грустно, но, проанализировав свои ощущения, я понимаю отчего: слишком динамично всё меняется, чёткой задачи нет, да ещё и кино сплошное вокруг. И колонна эта немецкая, как будто специально подогнанная под наши возможности, и дети, моментально успокоившиеся от одного вида «своих», хотя мы для сороковых вообще ни на что не похожи…
В этот самый момент эфир умирает. Вот только что были шорохи, прорывался звук дыхания, щелчки раций уходящих товарищей, а потому вдруг раз – и мёртвый эфир. Я даже Серёжу не слышу, при этом чуть погодя земля вздрагивает, как от мощного взрыва. По-моему, это вполне так намёк. Я поднимаюсь, заходя в шатёр, где спят дети. Серёжа в это время осматривает повязки, и лицо у него такое, как будто нам зарплату вдвое подняли.
– Ты радио слышишь? – интересуюсь я, вынимая приёмо-передатчик рации. Всё в порядке, насколько я могу судить. Но поворачиваю ручку, выключая, затем включая, кручу шумоподавитель – ничего.
– Сдохло радио, – внимательно наблюдая за мной, произносит Док. – При ядерном такое может быть, если далеко, потому как электромагнитному импульсу всё равно.
– Интересное кино, – соглашаюсь я, доставая дозиметр, который у меня есть всегда.
Напугали меня рассказы в кадетке ещё, с тех пор и таскаю. Причём дозиметр у меня химический, на импульсы всякие ему наплевать. Смотрю на пластину, а она густо-зелёная. Никогда такого не видела, потому что в нашем мире такого быть не может. Серёжа глядит на меня с улыбкой, будто что-то сказать хочет, а я лезу в свой рюкзак, потому что там у меня ещё маленький дозиметр есть, он только альфа-бета показывает, а совсем не гамма, но тоже вариант. Достаю, включаю – зелёный огонек горит, на приборе нули.