Забудь обо мне - стр. 2
— Стоп, мужики! Есть тема поинтереснее.
Иду в сторону дома, где во дворе «толпятся» наши машины: черные внедорожники премиум-класса. По-другому нельзя – не поймут.
Открываю дверцу, роюсь в брошенной на заднее сиденье спортивной сумке – я даже толком вещи не распаковал, потому что только утром вернулся их Страны круасанов и, если честно, как последняя сука хочу спать.
Слышу шаги.
Опускаю взгляд вниз и замечаю «застрявшие» по ту сторону дверцы оранжевые кроссовки на высокой подошве и выглядывающий из них тонкий белоснежный край носков.
Пара светлых, без намека на загар даже в июле, ножек.
Держу бутылку за горлышко, распрямляюсь и, делая шаг в сторону, наотмашь захлопываю дверцу.
— Здравствуйте, Марк Игоревич, - здоровается Вовкина дочка.
— Привет, Заяц.
Говорил же, чтобы не «выкала», а то, как серпом по яйцам, хоть вроде как положено, потому что мне без году сорок, а ей – двадцать… сколько? Универ закончила в прошлом году. Или в позапрошлом?
— Что с волосами? – Ставлю бутылку на багажник, достаю сигареты и зажигалку, закуриваю, выпуская дым на сторону, чтобы не дымить девчонке в лицо.
Заяц пожимает плечами и, типа даже не кокетливо, накручивает на палец волнистую розовую прядь.
Дочка у Вовки получилась – что надо.
Грудь есть, жопка на месте, ноги ровные, зубы белые, лицо-сердечком.
В анамнезе – золотая медаль, красный диплом, медали-грамоты и прочая поебота.
Но при этом – палец в рот не клади, потому что отхватит по самые яйца.
Я знаю.
Потому что… есть у нашего общения пара моментов в прошлом, из-за которых Заяц запросто подходит ближе, забирает у меня сигарету и затягивается.
— Последний раз вижу, что ты куришь. Поняла, Заяц?
Но смотреть, как она сжимает губами фильтр – одно удовольствие. Вот стоит же, ничего не делает, просто курит и даже не затягивается, но это просто какая-то порнография с зашкаливающим рейтингом.
Яйца в камень мгновенно.
— Отличный вид, - Алиса оценивает меня с ног до головы, и я в насмешку шевелю пальцами в резиновых «шлепках». - Как кам Эйфелева башня?
— Стоит. – Отбираю сигарету, подношу к своим губам.
Смотрим с Зайцем друг на друга.
— Это как будто бесконтактный поцелуй, - щурится она.
— Ну, ты и дрянь, Зай.
— А вы, Марк Игоревич, мудак.
— Ага, - киваю и подавляю желание икнуть. – Я тебе подарок привез, матери отдал.
— Спасибо, - улыбается еще шире.
Обходит меня по широкой дуге.
Белый сарафан от легкого ветра прилипает к заднице.
«Я вам не обломлюсь, Марк Игоревич, а еще раз предложите трах без обязательств – наябедничаю папе. Он охотник, и у нас доме есть целое настоящее ружье. Вы же помните, да? Ваш подарок».
Уже года два прошло – а помню, как только что.
Заяц оборачивается, отводит в сторону волосы.
Замечает мой прилипший к ее пятой точке зад.
— Привет жене, - отправляет вместе с воздушным поцелуем.
— Ага, считай, уже передал, - «ловлю» поцелуй ладонью с зажатой между пальцами сигаретой.
Два года назад я сказал, что хочу с ней потрахаться. Без обязательств, для настроения и взаимного удовольствия.
Был торжественно послан. Что, в общем, было логично и предсказуемо.
Но меня так до сих пор и не отпустило.
Я докуриваю и привожу мысли в порядок. Ковыряю в себе какие-то намеки на муки совести, но хрен бы там. Мила, моя жена, любит говорить, что я – большая бессердечная тварь, и там, где сожаление включается даже у маньяков и придорожных камней, у меня полный штиль.