Заботы Элли Рэйт - стр. 25

Называлось оно, как я выяснила из собственных «тугументов», Пригородное. И, скорее всего, через пятнадцати-двадцати лет с городом срастётся. Так что, по словам мэтра Барди, разница в цене на сельское и городское жилье окажется не такой уж и большой.

– Тем более, если вы, девица Рэйт, выберете жильё не в центре города, а на окраине, – уточнил законник. -- Учтите, что при этом вы останетесь без огорода. Вам придется искать работу, чтобы выжить, а это не так просто для молодой женщины.

Советы законника касались не только местных правил, но и обычных жизненных проблем. В целом мэтр вел себя со мной вежливо, даже благосклонно. Думаю, это на контрасте моего поведения с подобострастными и, одновременно – наглыми, манерами Кловиса. А может быть, мэтру просто стало меня жалко. Деньги он за консультацию взял, но сумма была даже меньше, чем я отдала при получении документов.

Дорогу к селу я нашла легко. А вот на подходе мне пришлось уточнять у едущих по дороге путников, как найти местный храм и как зовут священника. Благо, что нашлись знающие и растолковали, куда идти. Церквушка оказалась небольшая и невысокая, чисто выбеленная и от того контрастировала с серыми грязноватыми домами рядом. За этими домами ее было почти не видно, да и находилась она, как выяснилось, на другом конце села. Сама я могла и вовсе не найти. Зато у человека рядом с церковью возникало чувство, что там, за добротными дверями храма, существует какая-то другая, чистая и красивая жизнь. Обман, конечно, но очень притягательный.

Прямо к стене церкви примостился длинненький ладный домик, хорошенький, как игрушка: на окнах белоснежные занавесочки, из кирпичной трубы легкий дымок к небу. А на чистом крыльце – прислоненный к стенке веник, чтобы смести с сапог снег и уличную грязь. Постучала…

Дверь мне открыла служанка в белом чепце и белом же переднике. Мне, уже привыкшей видеть местных в грязных заштопанных шмотках, эта пышнотелая румяная тетушка показалась воплощением домашнего уюта. Строго нахмурив брови, она спросила:

– Чего тебе?

-- Я хотела бы поговорить с отцом Паулем.

-- От в церковь придешь, там и поговоришь, – служанка попробовала захлопнуть створки, но я нахально сунула ногу в огромном сапоге между порогом и дверью.

-- Ишь ты, чего творит! – голос ее стал слегка визгливым от возмущения.

-- Кто там пришел, Эрнестина? – раздался вопрос откуда-то из глубины домика.

-- Девка какая-то нахальная, господин пастор, – возмущенно глядя мне в глаза, крикнула в ответ женщина.

-- Ну, пропусти ее, пожалуй… – раздался не слишком довольный голос.

-- Вот еще! – прошипела служанка, неожиданно сильно толкая меня в грудь.

Я невольно отступила, и дверь щёлкнула у меня перед носом…

Может быть, живя в этом мире, я слегка одичала, но страха перед этой чистенькой теткой у меня не было совершенно. Зато у меня была цель, и я собиралась ее добиться. А потому забарабанила в дверь обоими кулаками. Через некоторое время вредная баба все же вынуждена была впустить меня, прикусив от негодования нижнюю губу. Впрочем, в комнату она меня не впустила, загородив проход:

-- Стой здесь и жди! Неча мне тута грязи таскать! Сейчас господин пастор выйдет.

Господин пастор оказался довольно пожилым, сахарно сладким старичком с длинными белоснежными кудрями, декоративно разложенными по плечам вишневой бархатной домашней куртки. Он действительно вышел в небольшую прихожую и, присев на уютный стульчик, окинул меня внимательным взглядом: