Заботы Элли Рэйт - стр. 18
Визит будущего свёкра произвел на меня очень тягостное впечатление. Я молча протирала пол, смывая грязь после гостя, и ненадолго приоткрыла дверь, чтобы выветрился сивушный дух. Затем машинально принялась за приготовление обеда. Сегодня я решила приготовить суп. Понятно, что постный, но уж какой получится. А вместо хлеба можно напечь лепёшек.
Ирвин, пришибленный этим визитом, даже перестал ворчать на меня. Охотно сбегал за овощами в погреб и без особых возражений принес небольшой кусочек сала. Соль я счистила, порубила сало мелкими кубиками и кинула в сковородку. Вытопленный жир слила в отдельную плошку.
Дальше занялась обычной рутиной: чистила морковь и резала мелкой соломкой, рубила луковицу. Всё это кинула к вытопленному салу. А в кастрюльке поставила вариться нарезанную кубиками картошку. Для сытости и густоты добавила промытого пшена. Пока все томилось на уголке плиты, быстро завела тесто на сквашенном козьем молоке: в серую муку разбила яичко, посолила и сыпнула щепоть соды.
Лепешки пекла на второй, маленькой сковородке, смазывая ее вытопленным смальцем. Хотя маленькой сковороду назвать было сложно. Скорее чугунная форма с высокими бортиками, диаметром сантиметров двадцать, не меньше. Переворачивать в ней лепешки было не слишком удобно, но я справилась. Внимательно наблюдающий за процессом Ирвин сообщил:
– А мамка в ентой посудине хлеб пекла. Ох, и скусный же!
Я чуть по лбу себя не шлепнула от досады! Форма и в самом деле прекрасно подошла бы для выпечки теста. Тем более, что таких форм в хозяйстве было целых четыре. Ну ничего. Столько сала каждый раз на выпечку я себе не смогу позволить расходовать. Придумаю и рецепт для хлеба.
Первую же лепешку остудила и поделила пополам между Ирвином и Джейд. Получились они пышные и маслянистые. Малышка даже засмеялась от удовольствия, зажав в кулачке серый невзрачный кусочек и немедленно перепачкавшись жиром. По вкусу лепешки получились больше всего похожими на обыкновенный серый хлеб, слегка сдобренный салом, но свежий и очень даже вкусный. До нормальных оладий им, конечно, было далеко – мука не та. Впрочем, Ирвин обед хвалил и даже сделал весьма лестное замечание:
-- Ишь ты как! Мамка-то хужее делала. Вроде как и гуще у нее похлебка была, а на скус хужее.
Вдаваясь в детали и выяснять, чем именно «хужее» я не стала. Помыла посуду, наказала Ирвину приглядывать за малышкой и отправилась к той самой тетке Луте.
Дом соседки был через забор от моего. Если раньше я считала мать Ирвина неряхой, то дом Луты объяснил мне, что так живут здесь все. У вдовы оказалось аж трое детей: старшая, тощенькая девочка лет двенадцати, и две малышки-погодки: примерно полтора и два с половиной года. Обе девочки были привязаны веревкой к ножке кровати и ползали по такой же обоссаной соломе, по которой еще совсем недавно ползала Джейд. Старшая была занята тем, что мокрой тряпкой перетирала стоящие на столе миски, «мыла» посуду.
-- Добрый день. А где тетка Лута?
-- Так за домом дрова колет, – пожимая худенькими плечами, ответила девочка, не удосужившись поздороваться.
Соседку я нашла за домом и объяснила, зачем она мне понадобилась. При упоминании дядьки Кловиса женщина поморщилась и, воткнув тяжелый топор в колоду, распрямилась, держась за поясницу.