Заблудшие - стр. 6

Николай обожает рисовать. Он даже продаёт свои картины, но покупают неважно. Он, часто получая упрёки от мастеров, решил пока завязать. Но рисовать он меньше не стал. Его вдохновляет на творчество сексуальная жена Римма. Как правило, он берётся за кисть после бурной ночи любви. Он пишет порой по полдня свои работы. На одном любимом полотне он прямо нарисовал оголённую Римму, когда она ещё спала. Она лежала на кровати совершенно оголённая. Одеяло упало в сторону. Римма чуть запрокинула голову. Она сопела чутко. Грудь пылкая округлилась. Соски ярко-розовые, острые стояли торчком. Её «дыни» забавно колыхалась при малейшем движении. Но она спала, видев чудный сон. Ноги держала весьма широко и невольно показывала свою самую интимную часть тела. Меж ног темнели редкие волоски, где тонкая промежность радовала игривый взгляд художника. Николай подарил картину своей жене на именины. Она, сняв бумагу, которая покрывала большую картину, сильно одурела. Она недоумевала и решила тут же спрятать работу. Она сказала мужу на повышенных тонах пару ласковых слов, что, мол, я тебя сама нарисую без трусов… И продам картину за три копейки. Я тебе сейчас врежу этой срамотой… Римма не могла успокоиться целый день. Но всё же затем она смирилась. Она нашла иные аргументы. Но повесить дома на стенку шедевр мужа не решается. Она боится осуждения дочери. Николай лишь смеётся. Ему просто весело смотреть на горячие эмоции любимой супруги. Он и так счастлив. Он рисует просто от души и по настроению. Он создал много работ. Ему позировала и дочка, и псы, и коты. Он себя запечатлеть тоже не забыл. Он нарисовал даже себя полностью оголённым, глядя на зеркало. Тело красивое мускулистое. Руки стальные. Бицепсы округлые, как и есть на самом деле. Он особенно сделал акцент на паху. Он изобразил свой половой орган в состоянии возбуждения, когда «жезл» возрос до двадцати трёх сантиметров. Эта картина лежит в тёмной комнате. Николай лишь иногда смотрит на свой портрет. Особенно когда ему грустно. У него сразу поднимается настроение и он вновь становиться самим собой.

Небо пасмурное чуть разнеслось, где островки озарения показались ещё более явно. Солнце сияло неясно и походило на яичницу, которую готовил пьяный повар. Веял тонкий ветерок. Николай Пивоваров шагал уверенно. Глаза сияли. Он чуть оправил на голове свою бордовую бейсболку и зашагал, как на параде. Дышал ровно. Он прищурил глаза и смотрел прямо. Он тут же заприметил на скамейке знакомого деда. Филипп Ильич Алканов навалился на свою трость. Ему уже семьдесят три года. Он выглядит бодро и весело. Но всё же он страдает лёгкой степенью шизофрении и склероза. Ему часто докучает спина. Его мучают редкие, но крепкие боли. Всё же он лечится народными способами. Он не привык кушать таблетки и не верит в такое излечение. Он в своё время работал в лесу. На должности лесоруба он значился тридцать пять лет. Он выпивал и был не без греха. Его пять раз по пьяному делу увольняли с работы, но он возвращался. Он ещё двадцать лет трудился на пилораме, где ему упало бревно на спину. Он тогда сложил все матюги. Молодой двоечник Вася Васин был виной той аварии. Он полный пьяница. Его тогда выгнали без выходного пособия. Но травму всё же Филипп получил и легче не стало. Его до сих пор достают боли. У него невысокий рост. Плечи узкие. Тело жилистое. Лицо багряное, морщинистое. Волосы седые, густые. Глаза узкие, тёмные. На голове завсегда кожаная кепка. Низ украшала телогрейка без пуговиц. Штаны тёмные широкие и заправлены плотно в кирзовые поношенные сапоги. Он чуть оживился, увидев Николая. Дед хотел встать, но передумал. Он лишь махнул рукой. Николай Пивоваров тут же открыл калитку и прошёл во двор. Он махнул рукой в ответ и слегка улыбнулся. Глаза прищурил. Дышал ровно.