Заблудившиеся - стр. 16
– Моя? – переспросил директор.
– Не собираюсь выставлять вам штрафы, жаловаться или подавать в суд. Я просто сделаю так, что на пенсию вы, Иван Ильич, уйдете значительно раньше, чем планируете. По состоянию здоровья. Точнее, уйдете жалким инвалидом. Несчастный случай на производстве. Или хулиганы вдруг ни с того, ни с сего на улице изувечат или машина задавит, не знаю. Пока не знаю. Время сейчас такое неспокойное. Кости в вашем возрасте очень плохо срастаются. Медленно.
– Это что, угроза? Угроза, получается? Вы, получается, мне угрожаете? Стало видно, как на загорелом лице директора, вставшего из-за стола, проступает бледность. Его глаза впиявились в Сайкина.
– Что вы, Иван Ильич, я никогда не угрожаю. Просто рассматриваю варианты вашей будущности. Старость в инвалидном кресле – что может быть печальнее? Станет ли мой прогноз реальностью, зависит от вас самих. Этот визит к вам первый и последний. Надеюсь, жалоб на вашу продукцию больше не услышу. А если все-таки услышу, придется искать общий язык уже с вашим преемником.
Иван Ильич, бледный, продолжал остолбенело стоять за столом, казалось, он следил глазами за мухой, ползавшей по противоположной стене.
– Вы меня поняли? – спросил Сайкин.
– Понял.
Сайкин поднялся из-за стола, аккуратно поставил стул на прежнее место.
Федоров тоже поднялся, посмотрел на директора, вытянувшегося над своим письменным столом, и пошел следом за Сайкиным. Секретарь, забыв обо всем на свете, сосредоточенно долбила двумя пальцами клавиатуру машинки. Сайкин, сев за руль, принялся высвистывать незнакомую Федорову мелодию. Вырулив на шоссе, Сайкин включил антирадар и резко поддал газа.
– Приедем на комбинат, все осмотрю сам, – сказал он. – А ты пока соберешь всех наших людей вместе с субподрядчиками на собрание в арматурном. И не забудь захватить мне мегафон.
Он снова принялся насвистывать незнакомую мелодию.
Производственный корпус домостроительного комбината Сайкин осмотрел за полчаса и вышел на воздух. Прошагал по широкой асфальтовой тропинке, свернул налево, где возле высокого бетонного забора стояли прижавшиеся друг к другу строительные бытовки. Лишенные внутренних стен, они образовывали единое довольно вместительное помещение. Над входом в крайнюю бытовку висела видная издали, слегка выцветшая под солнцем табличка «Столовая». На двери столовой было написано мелом матерное ругательство.
Через серую марлю, заменявшую в столовой занавеску, за приближением начальства наблюдал повар Дорохин. Он, раньше других узнавший о приезде на строительство Сайкина, успел похлопотать на кухне и, пока начальство осматривало цеха, подготовился к визиту гостей. Дорохин, нарядившись в белый безукоризненной чистоты халат, который держал на случай под рукой, успел сварить из нежирной свинины украинский борщ, нарезал отварное мясо на отдельной тарелке ломтиками, пожарил картошку и открыл консервированный горошек для сложного гарнира.
Отойдя от окна, повар потер руки, удовлетворенный результатами своих трудов, стал раздумывать, открыть ли ради такого случая персиковый компот из личных запасов.
С вошедшими он поздоровался за руку со скромным достоинством, усадил Сайкина и Федорова за столик у окна с чистой скатертью. Он ненадолго удалился на кухню, чтобы вернуться с полным подносом. Дорохин молча поставил перед гостями большое блюдо с отварным мясом, тарелки с дымящимся борщом, разложил приборы. Снова убежал на кухню, вынес помидоры и зелень.