Заберу тебя себе - стр. 46

– Ой, столько дел накопилось, некогда и присесть было.

– Например? – наклоняется и складывает локти на стол. Нехорошо, Леманн, не по этикету.

– Квартиру убрать. У меня в отличие от некоторых нет постоянной уборщицы. Все приходится этими ручками убирать, – показывая я ему свой свежий маникюр. В моих мыслях он должен был взять мои ладони и воскликнуть, какое прекрасное сочетание цвета.

А он мазнул по яркому покрытию и уперся взглядом в грудь. Туда и продолжает смотреть.

– Я бы посмотрел, как ты убираешься. Передничек, чепчик и штука эта с перьями.

На его лице нахальная улыбка, в глазах вижу свое отражение, где я и правда в этом дурацком образе.

– Зачем ты столько цветов присылал? Мог бы просто скромный букетик каких-нибудь беленьких хризантем.

– Мог бы. Но я в этом магазине стал постоянным клиентом, мне торжественно вручили золотую скидочную карту.

– И что, много уже сэкономил?

– ремонт машины все равно не хватит. Придется пойти донором спермы. Говорят, за это неплохие деньги дает. Ты же не против, милая?

– Почему не почки?

– Почек две, а спермотозоидов много. Ты чего в самом деле?

Мы привычно пререкаемся, и так хорошо внутри становится. Его подколы это из области неописуемого восторга. Шутки пошлые, но нельзя не засмеяться. Он весь сейчас такой обворожительный и очаровательный.

Ревность только моя в первый раз дает о себе знать. Он со всеми такой или только со мной? Тонкие металлические щупальцы горло сдавливают и кожу корябают. Неприятное все-таки это чувство – ревность.

– Мне понравились букеты, – говорю, не поднимая на Кира взгляда, с силой зажимая губы между зубами.

– Пфф, сам выбирал. По картинкам правда. Ты знаешь, что пион – символ женственности и любви? А в христианстве есть поверие, что Мария плакала у креста распятого Иисуса, и из ее слез появлялись розовые гвоздики. Класс, да? С этой историей связано то, что в США розовая гвоздика неофициальный цветок для поздравления с Днем матери.

Кир снова так быстро говорит, еле успеваю за его мыслью. Он бегло просматривает меню, а потом небрежным жестом откидывает его. Я начинаю подмечать каждую деталь. Еще один признак влюбленности.

– Ты был ботаником в школе? – прищуриваюсь. Никогда их не любила. Чем же этот зацепил? – Просто признайся и разойдемся.

– Тебя это смущает?

– У тебя точно немецкие корни, а не… – замолкаю. Наши взгляды сцепились саблями и машут ими до звонких тресков.

– Скорее, они у тебя. Вон, какая хитрая и ушлая.

Леманн всегда, из любого спора, выходит победителем. Так, выходит? Потому что сейчас, кажется, он меня уделал.

– Вы уже выбрали? – официант появляется из ниоткуда. Словно паузу между сражением объявил.

Только сейчас заметила, что дышу часто и поверхностно. Хотя в ресторане не душно, даже наоборот. А меня всю как на костре поджаривают и прокручивают.

Кирилл озвучивает заказ. И за меня в том числе.

– Ты же не против?

По глазам читаю обращение «коза»

– Я хотела стейк, – снова провоцирую. А еще хочу сидеть уже не напротив него, а рядом, – с кровью. М-м-м, обожаю.

– Извини, в этом ресторане у меня скидки нет. Так что будешь рыбу и салат. Но они вкусные, зуб даю.

– Надеюсь, в стоматологической клинике у тебя скидка все же есть. Печально, если зуб-таки выпадет. Так хоть вшивые пять процентов, но сэкономишь.